Николай Волынский - Наследство последнего императора. 2-я книга

– Очень рад с вами познакомиться, господин следователь!..

– Николай Алексеевич!

– …Николай Алексеевич. Вас-то я ищу.

– Не откажите, Константин Сергеевич Соколов: сначала милости прошу к нашему столу, – Соколов повёл рукой в сторону бутылок и ведёрка.

Поручик смутился ещё больше.

– Просим, просим! – улыбаясь, подхватил полковник Чечек. – Ласкаво просимо.

– Душевно вам признателен, господа, не ожидал, – сказал с чувством поручик, снимая полушубок.

Полковник Станислав Чечек

Перезнакомились. Первую рюмку – за Русь Святую, единую и неделимую. Вторую – за Верховного правителя, третью за братьев по оружию – чехословацких легионеров.

– Я, собственно, отчего набрался наглости и вломился к вам незваным татарином, – сказал поручик, зачерпывая икру, как и все, деревянной ложкой.

– Что-то серьёзное? – поинтересовался Соколов.

– Для меня серьёзнее нету. Видите ли, городишко Пермь – все равно что деревня: все друг друга знают, новое лицо не замеченным не пройдёт. С утра я отовсюду слышал, что приехал высокий судейский чин и ищет семью бывшего императора. Меня это сильно заинтересовало, и я решил искать встречи с вами, даже если придётся до Екатеринбурга прокатиться. Думал, может быть, следователю будет интересно, что я могу ему сообщить о Романовых, когда они ещё в Тобольске были.

– Вы имеете отношение к делу Романовых? – спросил Соколов.

– Самое непосредственное.

– О! Тогда, действительно, интересно. Тоже искали Семью?

– Не совсем. Я её спасал.

Все переглянулись.

– И спасли? – деликатно поинтересовался Чечек.

– Не совсем.

– Понимать надо – спасли, но частично. А частично не спасли. Так? – усмехнувшись, предположил следователь Соколов.

– Нет-нет! Я не совсем точно высказался… Честно говоря, я и сейчас не убеждён до конца, что мои сведения вас заинтересуют, но дело-то зачиналось серьёзное, и в Тобольск была из Москвы заброшена группа офицеров, начала работать. Нет, наверное, я все-таки зря пришёл…

– Вы, поручик, не стесняйтесь! – сказал следователь. – Расследованию любые сведения важны, если, конечно, они были в реальности и имеют отношение к судьбе Государя и Семьи. Давайте-ка ещё по рюмочке и, если полковник не возражает, я с удовольствием выслушаю вас. Тем более, вы даже на то пошли, чтобы прокатиться с нами до Екатеринбурга. Значит, есть отчего. Полковник, вы не против?

– Как я могу быть против? – запротестовал Чечек. – И потом, люблю интересные истории, до утра готов слушать.

Выпили ещё по рюмке. Поручик Соколов помолчал немного, собрался с мыслями и начал.

– Большевистский переворот застал меня командиром эскадрона. Через месяц, увидевши никчемность сидения на так называемом фронте, Северном, я уехал в Москву. Тогда в Москве собралось много офицеров, моих однополчан. На своё новое амплуа полностью «свободных граждан» все мы смотрели, как на кратковременный отпуск, за который надо было что-то делать. Ясно что – бороться с большевиками, но как?

В начале декабря несколько офицеров моего полка вошли в подпольную организацию, а середине декабря новое, подпольное, начальство вызвало меня для получения важной задачи.

В назначенный час явился я к начальнику. Генерал впустил меня в квартиру и приказал подождать в кабинете. Неожиданно отворилась дверь, и в кабинет вошёл высокий священник. Он оказался епископом Камчатским Нестором. Поздоровался, благословил меня и замолчал. Так прошло несколько минут. Затем он сказал:

– Вам надо спасать Государя. Медлить нельзя. Он и его Семья в опасности.

Так вот она, важная задача! Признаюсь, его слова ошеломили меня. Но я отвечал, что готов сделать всё, что от меня потребуется.

Мне было велено ждать.

Прошло Рождество. Я и мои товарищи, назначенные в спасательную экспедицию в Тобольск, постоянно спрашивали, долго ли сидеть сложа руки. Наконец, 31 декабря мой командир объявил, чтобы мы были готовы: прибыл долгожданный курьер из Тобольска для доклада о положении на месте.

Курьер назвался поручиком лейб-гвардии Московского полка Рыбниковым, на вид – совсем ещё юнец. Доклад его сводился к следующему: он и его брат были отправлены в Тобольск депутатом Пуришкевичем для спасения Государя – ещё при Керенском, за три месяца до прихода большевиков. В Тобольске среди жителей поголовно монархические настроения, за исключением охраны Государя. Так что задача казалась несложной.

Наиболее удобное время освобождения, заявил курьер, – воскресенье, когда вся Семья выходит под конвоем молиться в городскую церковь. Нам надо собраться в алтаре и оттуда броситься на охрану.