Валентин Лавров - Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа

Ее непорочная натура жаждала страсти пылкой, испепеляющей. Избранник представлялся в облике прекрасного мужчины, высоченного роста, с гордым блеском в глазах, похожего на красавца атлета графа Соколова, изображенного на открытке за семь копеек, висевшей в девичьей спальне. Этот избранник должен был пламенеть двумя страстями — к самой Вербицкой и к революции. И вот они, рука об руку, пошли бы вместе по жизни, вооруженные передовыми идеями Карла Маркса и Григория Гершуни, они переустроили бы мир на благо пролетариев всех стран.

Увы, в этой жизни порой ждешь очаровательную любовницу, но приходит теща требовать возврата долга. Вместо идейного красавца в эполетах на одной из вечеринок повстречался некий доктор Павлов с плешью и в черепаховых очках.

Для романтической роли Павлов никак не годился, да и не претендовал на нее, но он был руководителем местного Союза эсеров. Революционные идеи манили нашу девицу, и она с удовольствием была принята в малочисленные ряды борцов за светлые идеалы.

Если сказать правду, так в партии Вербицкая оказалась по причине провинциальной скуки, отсутствия мужа или хотя бы любовника, а еще от ужасной тяги к всякого рода приключениям. Прятаться от царских ищеек — филеров, подвергаться допросам и сидеть в одиночной камере (лишь бы там мышек не оказалось!) — вот это ей казалось делом очень романтичным. Она могла часами читать на память стихи Надсона или, склонившись над роялем, исполнять душещипательные романсы.

И вот теперь девица, преисполненная романтического порыва, неслась в «Сибирском экспрессе» в старую столицу. Она была горда своей высокой миссией, и что-то сладко таяло в груди в предвкушении встречи с замечательными героями, сердца которых пламенели прогрессивными идеями.

…Предупреждение супруги повергло Аргунова в уныние: «Вербицкая припрется сюда с вокзала и тоже попадет под слежку, кхх. Едва шпики увидят ее с корзиной в руках, как тут же схватят. И тогда преступный царский режим бросит нас всех в сырой каземат… Ужас, лучше на ночь об этом не думать! Где выход? Послать кого-нибудь встретить Вербицкую и сказать, чтобы не совалась в Добрую Слободку? Но как это сделать, квартиру шпики обложили, словно охотники волка, ни прорваться, ни спрятаться! Легче крушение на железной дороге устроить. Как тяжела ты, ноша борца за счастье народное, чтоб этот самый народ в тартарары провалился!»

Но чудеса бывают! На помощь безутешному Аргунову пришли могучие стихийные силы природы.

Стоявшая последние недели удушающая жара ночью разразилась страшным библейским потопом. Кривые зигзаги молний с оглушительным треском рвали небосвод, а с непроглядной черноты разгулявшегося эфира хлестали водяные струи.

Аргунов разбудил жену:

— На улице жуткая гроза, кхх! Филеры, поди, забились в щели. Мамочка, как думаешь, сумею я незаметно выскользнуть?

Мария Евгеньевна сонно зевнула:

— Зачем, Андрюш?

— Я, пожалуй, к Ивану Николаевичу в Сокольники на дачу съезжу, отвезу корзину с типографским оборудованием.

— И то, на дворе тьма кромешная. Эка грохочет, хляби небесные разверзлись. Давай, Андрюш, попробуй. Бог даст, хвоста за тобой и не будет. — Мария Евгеньевна окончательно проснулась, и по этой причине ее мозги пришли в рабочее состояние. Она трезво рассудила: — А примет ли Иван Николаевич оборудование?

— Трудно сказать, всяк за себя опасается.

— К тому же, Андрюш, ведь оборудование все вымокнет, заржавеет…

Аргунов стиснул двумя руками голову, застонал:

— Э-эх, не бросать же! До зарезу печатный станок нужен, да и Вербицкая за ним уже выехала.

Мария Евгеньевна, полная женской рассудительности, сказала:

— Корзину оставь у нас дома — это пока, а сам посоветуйся с Иваном Николаевичем, он плохому не научит. Да надень английский макинтош, все меньше промокнешь.

Аргунов, укутавшись плащом, незаметно, словно тень отца Гамлета в последнем действии, выскользнул из подъезда и побежал на Садовое кольцо ловить извозчика.

Где-то в три часа ночи вдоль Путяевских прудов в кромешной темноте месила грязь пролетка, которая остановилась перед большим домом за глухим забором.

С пролетки спрыгнул человек и принялся стучать громадной колотушкой по металлическому листу. Отчаянно загавкал пес, забегал вдоль забора, загремел тяжелой цепью. Пес гавкал несколько минут, пока не послышался хриплый голос:

— Цыц, Маркиз! И кого тут нечистый по ночам носит?