Валентин Лавров - Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа

Тот поначалу не хотел верить, упрямо твердил:

— Нет, такое невероятно! Ведь это не какой-нибудь местечковый еврей, это князь, близкий мне человек.

Тогда Столыпин подробно изложил результаты прослежки. Государь горестно простонал:

— За что, Господи? Я столько сделал для Хилкова, осыпал милостями… — Задумчиво походил по кабинету, решительно произнес: — Петр Аркадьевич, прошу об этом сраме нигде и никому не сообщать, и Герасимову скажите, чтоб молчал. Хилкова надо просто лишить должностей, якобы по состоянию здоровья.

Хилков был освобожден от должности главноуправляющего, то есть министра путей сообщения, и выведен из Государственного совета.

Россия катилась под уклон.

Весной седьмого года Евно Азеф, человек богатый и респектабельный, прикатил в итальянское Сорренто. Остановился в фешенебельном отеле «Трамонтано». Секретный агент гулял по бесконечным померанцевым рощам и апельсиновым садам, протянувшимся по всему городу, любовался амфитеатром гор, сбегавшим к Неаполитанскому заливу, наслаждался пением уличных бельканто и любовью прекрасных итальянок. Азеф поправлял здоровье, расшатанное российской действительностью, и завидовал местным жителям, которые круглый год живут на курорте и не ведают, что такое покушения, бомбы, революции.

На седьмой день сладкой жизни идиллию нарушила телеграмма, пришедшая из промозглого Петербурга, подписанная начальником Петербургского охранного отделения: «Незамедлительно выезжайте важнейшему делу тчк Герасимов».

Азеф сказал несколько энергичных слов, которые мы приводить не будем, горько вздохнул, устроил прощальный загул с шампанским и двумя легкомысленными итальянками, а рано утром отправился в ненавистную Северную столицу, где был гнилой климат и где взрывали министров. Там его ожидало нечто небывалое.

Начальник охранного отделения Петербурга Герасимов пребывал в меланхолии. Столько сил было затрачено для ликвидации Боевой организации! Казалось, теперь само собой прекратятся и теракты. На деле все вышло иначе и, как всегда, хуже.

Как гром среди ясного неба, поразило известие: новоиспеченная террористическая группа какого-то лейтенанта флота готовит покушение на государя в самом Царском Селе. И это все, что Герасимову удалось выцедить из немощных агентурных источников. Ни способа и времени покушения, ни имен исполнителей, хоть плачь!

Герасимов вызвал к себе Евстратия Медникова, который теперь руководил всей филерской службой империи, изложил обстановку.

Медников почесал скулу и задумчиво протянул:

— Дело, конечно, серьезное, да уцепиться не за что, сведения слишком неопределенные. Мы живем в постоянной тревоге, ибо теперь во множестве расплодились мелкие, никому не подчиняющиеся террористические группы…

Герасимов нервно побарабанил пальцами по столу:

— Мне нужны не твои рассуждения, а конкретные предложения. Что делать? Ставить наблюдение?

Медников видел, что Герасимов взвинчен, и мягко сказал:

— Разумеется, наблюдение мы поставим, коли вы, Александр Васильевич, укажете объекты для этого наблюдения. Но я понял так, что эти объекты пока неизвестны.

— Да, неизвестны! — согласился Герасимов. — Их проявит время…

Мудрый и многоопытный Медников вздохнул:

— Проявит, это конечно! Да не будет ли поздно? Понимаю так, что ждать никак нельзя. Сейчас следует взять под наблюдение всех, кто общается с государем, кто имеет к нему доступ. Надо выявить круг знакомств этих лиц и проследить связи. Это громадная работа, но я готов бросить все объекты и взвалить эту работу на своих филеров. Впрочем, есть другой путь, более короткий и несравненно легкий: добыть сведения через наших секретных агентов.

— Эх, Евстратий Павлович, иметь бы, как прежде, агента в Боевой организации, так сейчас бы мы не ломали голову, а гуляли в «Астории»!

Герасимов остался один и вновь погрузился в глубокую задумчивость. Секретные сотрудники, что называется, носом рыли землю, да толку от этого было мало. Оставалась последняя надежда на Азефа, ему была дана телеграмма в Италию, да он куда-то запропастился, словно провалился сквозь землю.

Азеф, понятно, не знал причины вызова. Однако полагал, что Герасимов вырвал его из нежных объятий итальянок не для того, чтобы поговорить о смысле жизни. Малость размыслив, своим математическим умом вычислил, что начальник охранного отделения вызывает его потому, что нужны ему последние новости из партии социал-революционеров. По этой причине Азеф направил стопы не в Питер, а в ставку эсеров — в Иматру в отель «Турист».