Борис Сударушкин - Секрет опричника; Преступление в слободе

– Вы правы, вряд ли Отто Бэр тяжело переживал гибель своих родственников. После того как чернобородого с позором выдворили из нашей страны, его карьере пришел конец. И тут как нельзя кстати – авиационная катастрофа, сделавшая Отто Бэра миллионером.

– Такая удача ему, наверное, и во сне не снилась, – брезгливо вставил Пташников.

– Но неожиданно дело осложняется – выходит твой рассказ, в котором ты подробно расписал его похождения в качестве взломщика, – повернулся Марк ко мне. – Эту газету мы тоже послали Отто Бэру.

– Ничего не понимаю, – растерялся я. – Чем мой рассказ мог навредить новоявленному миллионеру?

– Во-первых, о рассказе узнали посольские работники и сотрудники торгового представительства – это касалось их чести. Потом проведали конкуренты Отто Бэра и сразу поняли, что на скандале можно погреть руки – кто-то, с соответствующим комментарием, переслал газету в наше Министерство внешней торговли. Да и сам Отто Бэр, вероятно, сообразил, что человек, выдворенный из России с позором, с публичной оглаской, не может внушать доверия нашим внешнеторговым организациям, а в результате фирма лишится выгодных заказов.

– Вас можно поздравить с выходом на международную арену, – язвительно сказал Окладин. – Напустили своими газетными разоблачениями страху на западных предпринимателей.

– Но это еще не все, – продолжил Марк. – Из второго рассказа, который ты написал по нашей просьбе, Отто Бэр узнает, что план тайника окончательно утрачен. Теперь дневник потерял для него всякую ценность, и он делает красивый жест – пишет в Министерство внешней торговли письмо с предложением подарить России дневник своего предка, представляющий собой важный исторический документ.

– Ах, шельмец! – проронил Пташников.

– Короче говоря, через некоторое время дневник оказывается в Москве, специалисты подтверждают, что это не подделка, а подлинный документ шестнадцатого века. Одна из фотокопий дневника поступает в наш отдел. – Марк только сейчас раскрыл пакет и веером выложил фотоснимки на стол.

Краевед и историк моментально склонились над ними, чуть не столкнулись лбами. Мне оставалось разочарованно вздохнуть – древнерусское письмо было недоступно для меня. По тому, как Окладин и Пташников быстро откладывали прочитанные страницы в сторону, было ясно – для них этой проблемы не существует.

Марк объяснил, что здесь лишь часть фотокопии дневника опричника, рассказывающая о Новгородском походе и возвращении Ганса Бэра с обозом. Сам дневник находится на исследовании в Историческом музее, который и стал его владельцем, на имя чернобородого по всем правилам оформлен дарственный документ.

Марк был уверен: если бы не рассказ, из которого Отто Бэр узнал об уничтожении плана тайника, он никогда не отдал бы дневник. Рассказ сделал свое дело.

Сознаюсь – мне, автору, приятно было это слышать, хотя и не оставляли сомнения. На мой взгляд, произошло что-то другое. Не верилось, что только рассказ подтолкнул чернобородого на этот решительный поступок, возможно, имелась еще какая-то более важная причина, о которой мы не догадывались.

И вот на стол легла фотокопия последней страницы.

По тому, как краевед тут же полез в карман за папиросами, а историк начал усиленно вытирать платком вспотевший лоб, я понял – прочитанное взволновало их.

Когда Пташников несколькими глубокими затяжками выкурил половину папиросы, а Окладин опять засунул платок в карман, я попросил хотя бы вкратце пересказать прочитанное.

И вот что я узнал о тех обстоятельствах, при которых часть вывезенных из Новгорода сокровищ была спрятана в тайнике…

По приказу Ивана Грозного обоз Ганса Бэра следовал через Вологду, Кострому, Ярославль, оставляя в монастырях богатые дары: иконы, церковные драгоценности, книги. Где-то за Ярославлем обоз подстерегла разбойничья ватага, часть лошадей была перебита или угнана вместе с повозками.

В этой ситуации Ганс Бэр принял решение спрягать половину оставшихся сокровищ возле какого-то монастыря на берегу реки.

В дневнике опричника было много интересных подробностей, но они не давали ответа на главный вопрос – на берегу какой реки, возле какого монастыря спрятаны новгородские сокровища?

Только одна фраза в дневнике опричника описывала место, где был устроен тайник. В переложении на современный язык звучала она так:

«Когда сундук был закопан, за монастырем у реки встало солнце. От сундука до черного камня было столько шагов, сколько от камня до церкви у переправы, и все по прямой. Не полагаясь на память, я снял с Царских врат икону Иоанна и ножом вырезал на вратах, где лежит сундук. В одиночестве и скорби вернулся я к обозу, моля Господа Бога о прощении».