Николай Свечин - Взаперти

– Было бы наилучшим выходом для меня, – согласился сыщик. – А приступить я могу хоть сию секунду. Соскучился по службе.

На этом беседа с директором закончилась. Лыков отправился по кабинетам Департамента полиции. Тот был, пожалуй, самым многочисленным из государственных учреждений. Считая заштатных и сверхштатных сотрудников, служительскую команду, Заграничную агентуру, он насчитывал более шестисот человек. Одних вице-директоров пятеро! Алексей Николаевич удостоил посещением только их, чиновников особых поручений от шестого класса и выше [152] Начиная от коллежских советников. , делопроизводителей (важные люди!) и их старших помощников. И то у него ушло на это часа три. Последним сыщик навестил отставного подполковника Анисимова и поблагодарил за помощь.

Закончив обход, статский советник направился в Екатерининскую церковь. Она стояла во дворе департамента, не видимая снаружи. Алексей Николаевич любил сюда приходить. Народу всегда мало, и потому благостно. Поблагодарив Всевышнего за свободу, он сел в своем маленьком кабинетике, который делил с помощником, уставился в окно и принялся ждать.

Вид был так себе. Окно выходило на внутреннюю тюрьму. Но сыщик был настолько рад вернуться! В Семибашенном Лыков часто вспоминал этот бесхитростный пейзаж. И вот он опять перед глазами. Хорошо…

Белецкий тем временем явился к министру для очередного доклада. Присутствовал и товарищ министра Золотарев – как всегда, безмолвный.

Директор Департамента полиции доложил последние новости, дал на подпись несколько приказов. Золотарев уже собрался уходить, но Белецкий попросил разрешения обсудить еще один вопрос.

– Как вы знаете, суд отменил приговор в отношении статского советника Лыкова и восстановил его в правах.

Макаров насупился, а Степан Петрович продолжил:

– Алексей Николаевич явился в департамент в парадном мундире. Ждет не дождется, когда вернется к обязанностям службы; соскучился.

– М-м… Пусть придет завтра пораньше, без четверти девять. Представится, и в бой.

– Александр Александрович, – осторожно начал директор, – Лыков чувствует себя несправедливо обиженным. И просит допустить его к службе без этой процедуры.

Макаров сразу все понял и взвился:

– Что? Не хочет представляться?

– Да.

– Чувствует себя обиженным? Может быть, он еще рассчитывает на извинения с моей стороны?

Внезапно заговорил Золотарев:

– Александр Александрович, Лыкова можно понять. Мы довольно быстро согласились с его виной. Он утверждал, что стал жертвой сговора уголовных. Мы даже не рассматривали эту версию. А вот теперь новый суд доказал правоту статского советника.

– Ну и что? Тогда его вина была совершенно очевидна. Мне не за что извиняться, пусть и не надеется. И вообще…

Министр возмущенно пофыркал и продолжил с нарастающим раздражением:

– Мой подчиненный на меня обижается? Да как он смеет? Кто он и кто я!

Белецкий заговорил все так же почтительно:

– Александр Александрович, вы министр. А Лыков – самый опытный уголовный сыщик в Департаменте полиции. Он нужен мне. Он нужен вам, поскольку всегда выполняет данные ему поручения…

– Неправда! Икону Казанской Божией Матери ваш лучший сыщик не нашел.

– Так ее никто бы не нашел. Нельзя найти то, чего нет. Но позвольте продолжить. Лыков проявляет амбицию. Это, конечно, нарушение субординации. Но его можно понять. С такими заслугами…

– С какими такими заслугами? – окончательно разъярился министр. – Помню я его заслуги! Читал список претензий от прокурорского надзора. Арестованных бить? На это много ума не надо.

– …с его заслугами, – упрямо продолжил Белецкий, – мы могли бы придумать способ обойти все эти формальные процедуры и допустить Алексея Николаевича к службе. Его нет уже пять месяцев. И это сказывается на деятельности департамента. Сложное дело некому поручить. А между тем они сыпятся и сыпятся сверху. В том числе и Высочайшие поручения. Мы сами себе создаем проблемы, отказываясь от таких людей, как Лыков.

Макаров спросил у своего товарища:

– А вы что думаете на этот счет, Игнатий Михайлович?

– Я согласен со Степаном Петровичем. Лыков – очень полезный чиновник, ему по-настоящему нет сейчас замены. Надо сделать шаг навстречу, учитывая нашу перед ним вину.

– И вы про вину… Нет никакой нашей вины. Бить на допросах не надо! Сам во всем виноват.

Белецкий ободрился поддержкой товарища министра и предложил вариант с записью в секретарский журнал. Макаров без особых раздумий согласился: