Николай Свечин - Взаперти

Судебные прения начались с речи прокурора. Обвинитель обрушил на головы двух воров, грабителя и разбойника громы и молнии. Преступники вступили в сговор с целью навредить служителю закона. И должны понести за это строгое наказание.

Про заказчиков провокации не было сказано ни слова. Так же прокурор обошел вниманием тот факт, что подсудимые получили за свое преступление денежное вознаграждение. Мстили сыщику, вот и весь разговор…

После речи прокурора настал черед говорить защитникам. Их было двое: общий для лжесвидетелей и особый – для убийцы.

Первый защитник сосредоточился на том, что воры с грабителем солгали из страха за свою жизнь. Их запугали разбойники, угрожая смертью. Потом, опомнившись и оказавшись в разных камерах, подсудимые добровольно изменили показания. Никто их за язык не тянул. Сознались, покаялись – и потому достойны снисхождения. Надо приветствовать и поощрять благие порывы души преступников. Тогда они будут знать, что добро вознаграждается.

У адвоката Степана Дриги роль была сложнее, все-таки тот убил человека. Точнее, с умыслом нанес тяжкие повреждения, повлекшие за собой смерть. Нижний предел по такому преступлению – восемь лет каторги. Но защитник подошел к делу с огоньком. Он долго рассказывал о тяжелом детстве своего подопечного, о дурном влиянии старших, о раннем попадании в тюрьму, где бывалые уголовники развратили доброго в душе подростка… Далее присяжный поверенный сосредоточил внимание судей и всего зала на личности Луки Кайзерова. В его речи разбойник вырос в фигуру сатанинского масштаба. Вот кто окончательно сломал слабую натуру Степки. Именно Лука задумал всю комбинацию с убийством Мохова и оговором сыщика. Он же увечил несчастного сокамерника, а Степка лишь держал за руки. Матерый преступник запугал всех в камере, включая и Дригу. Подчинил того своей воле чуть ли не гипнотическим воздействием. Что, безусловно, является смягчающим вину обстоятельством.

Адвокат призвал в свидетели воров с грабителем, и те охотно подтвердили его правоту. Почему бы не свалить на мертвого? Луке уже все равно, а со Степкой, может быть, еще придется встретиться. И лучше не злить головореза.

После адвокатов пришло время самим подсудимым сказать последнее слово. Все прошло как под копирку: признаю вину, глубоко раскаиваюсь, прошу о снисхождении.

Ход суда ускорился, процесс летел со скоростью норд-экспресса. Всем все было уже понятно, требовалось лишь соблюсти формальности. Председатель дал руководящее напутствие сословным представителям, и судьи удалились на совещание.

Алексей Николаевич окончательно успокоился. Его друзья, знакомые, Ольга Дмитриева, оба сына – все улыбались из зала и делали ему знаки. Не было самодовольного Эгнью и развязных газетчиков. Даже «судебные дамы» почти отсутствовали. Очевидно, дело шло к обвинению лжецов. Но вдруг? И Лыков запретил себе надеяться. Надо ждать, пока не стукнет молоток. Терпеть, не обнадеживать себя раньше времени. Осталось всего ничего.

Наконец двери совещательной комнаты распахнулись, судьи заняли свои места. Важные, значительные, они искоса посматривали на бывшего статского советника. Кажется, благожелательно, но как знать?

Снова встал сенатор Крашенинников и зачитал резолюцию о сущности приговора. Несытов, Бабкин и Трунтаев были признаны виновными, но заслуживающими снисхождения за добровольное признание. И подлежали заключению в арестный дом сроком на один год. Дрига получил шесть лет каторги в дополнение к уже имеющимся. Как действовавшему по принуждению лица, имевшего над ним высшую власть, бандиту сбавили два года.

В конце прозвучало самое главное. Суд доказал невиновность бывшего статского советника Лыкова. Он пал жертвой оговора, и теперь необходимо возобновить его дело с целью отмены предыдущего судебного решения.

Крашенинников, видимо, испытывал неловкость за январский суд. И теперь спешил быстрее выпустить узника на свободу. Он заявил:

– Окончательное оглашение приговора состоится завтра в одиннадцать часов пополудни. Вход публики по сегодняшним билетам. Заседание окончено, прошу очистить зал.

Все еще под конвоем Алексея Николаевича доставили в участок. Но там отношение к арестанту было совсем иное. Вместо камеры он оккупировал кабинет помощника пристава. Туда набилось человек пятнадцать. Приехал на полчаса даже сам градоначальник Драчевский и поздравил с решением суда. Гости пили шампанское, пробки с завидной частотой летели в потолок. Официанты из ресторана «В. И. Черепенников с сыновьями» утомились таскать закуски.