Оскар Мюриэл - Темные искусства

Какая-то женщина подошла к экипажу, вложила девочке в руку цветок, и все вокруг зааплодировали. Я даже заметил, что некоторые в толпе плачут — те, кто и слыхом не слыхивал о полковнике Гренвиле, пока он не умер.

Миссис Кобболд подняла лицо и бросила высокомерный взгляд на длинную траурную процессию, шедшую вслед за ней, а затем на дома с северной стороны улицы. Окна, должно быть, переполняли любопытные лица. На миг мне показалось, что она посмотрела мне прямо в глаза с неким подобием презрительной улыбки.

Выносить этого я больше не мог. Во второй раз за день я собрал все свои документы и быстро встал, оставив двоих юношей бороться за мое место возле окна.

Пока я торопливо шагал к выходу, на глаза мне попалась газета, которую читали те сплетники. Они забыли ее на одном из кресел, и взгляд мой привлекла первая полоса. Издалека она казалась сплошным черным квадратом, будто печатный станок сломался и залил краской всю страницу. Я подобрал газету, заранее опасаясь того, что мне предстояло увидеть, но, прочтя заголовок, все равно разинул рот.

Прямо под заголовком располагался отвратительный эстамп, напечатанный в ширину всех восьми колонок и в мельчайших деталях воспроизводивший фотографию с дланью Сатаны.

Мало того — совершенно бесстыдным образом газета намекала, что Катерина использовала свои дьявольские искусства, чтобы убить шестерых людей, — и это была та же газета, которая всего пару дней назад высмеивала эту самую идею.

Я почувствовал, как кровь закипает у меня в жилах.

И, уже будучи в приливе гнева, осознал, что эта история гуляет по городу с самого утра.

Макгрей уже явно был в курсе.

— Давай обойдемся без увечий! Макгрей, не ломай…

Но он уже топал по Библиотеке адвокатов с газетой в руке, а Такер и Маккензи с бешеным лаем мчались за ним следом.

Спотыкаясь и роняя книги, законники и клерки бросились врассыпную, словно Девятипалый был волной, сметающей все на своем пути.

Мы нашли окруженного документами Сперри за одним из дальних столов. При виде нас он вскочил и, опрокинув собственный стул, залепетал:

— Это не я! Это не я…

Он оступился и упал вверх тормашками, но едва он коснулся пола, как Макгрей схватил его за воротничок, поднял в воздух и c размаху швырнул парня в книжные полки. Вокруг тяжелыми томами повалились буквы закона.

— Это твоих рук дело! — орал Девятипалый, тыча «Скотсмена» Сперри в лицо. Такер лаял, а Маккензи грозно рычал.

— Это не я! — рыдал Сперри, а коленки его ходили ходуном.

— Не ври мне, маленький засранец! Или я так врежу тебе в хайло, что вместо лица у тебя будет задница бабуина!

— Так ты все только испортишь! — предостерег я, но он снова меня проигнорировал.

Я увидел, что к нам приближаются трое полицейских с дубинками — среди них был ужасно взволнованный Макнейр.

Сперри жалко поскуливал, пока нечто позади Макгрея не привлекло его внимание. Он воздел дрожащую руку. « Это все он! Он приходил ко мне вчера вечером и стащил все документы!»

Все мы повернулись в указанном направлении и узрели блистательную лысину Пратта.

Макгрей отпустил Сперри — тот неловко повалился на пол, словно плохо набитое пугало, — и бросился на Пратта, готовый разорвать его на куски.

Трое полицейских, двое очень отважных клерков и я сумели вовремя перехватить Девятипалого — уж не знаю, как именно нам это удалось, но вокруг в тот момент летали папки и листы бумаги.

— На суде это все равно выплыло бы наружу, — холодно произнес Пратт, пока мы с трудом удерживали Макгрея. Капля пота, скатившаяся с его лысой головы, выдала, что спесивый вид его был всего лишь ширмой.

— Ты так все, черт возьми, отлично просчитал! — прорычал Макгрей. — Тиснул это дерьмо на первую страницу в день сраных похорон. Подлил масла в огонь народного гнева. Позаботился о том, чтобы присяжные заранее составили хорошенькое мнение!

Пратт уже почти улыбнулся, но тут исполин Маккензи метнулся в его сторону. Констебль Макнейр успел схватить его за ошейник и с некоторыми усилиями все же усмирил животное.

Макнейр, залившийся краской так, что рыжие веснушки его почти растворились в румянце, вместе с упирающимся псом подошел к Макгрею. Взгляд его выражал мольбу.

— Я… я вынужден просить вас уйти, сэр, — прошептал он. — Иначе у нас будут неприятности.

Пратту хватило здравого смысла убраться из библиотеки, и, как только он скрылся из поля зрения, мы отпустили Макгрея.