Наталья Александрова - Черное Рождество

«Как ты можешь так со мной после того, что было вчера? – спрашивал его взгляд. – Или ты хочешь заставить меня думать, что ничего не было?»

«Было, – отвечал ее взгляд, – было, но все кончилось».

– Прощайте, – пробормотал Борис и взял ее руку, чтобы поцеловать, но перехватил недовольный взгляд Горецкого, страшно разозлился и отпустил руку Юлии Львовны.

– Прощайте, Николай Иванович, голубчик. – Юлия Львовна перекрестила Колзакова.

– Дай вам Бог счастья, – растрогался Колзаков.

Она заторопилась к подводе.

– Всего доброго, Борис Андреевич, – сказал Горецкий, рассеянно наблюдая за Юлией Львовной, которая легко оперлась на руку Сильверсвана и села на подводу.

– Еще встретимся, Крым тесный… Борис кивнул Саенко и отвернулся. Татарин крикнул лошадям по-своему, и подводы тронулись.

– Что, Николай Иванович, самогону у вас не осталось? – неожиданно для себя спросил Борис.

– Да бросьте вы, поручик, – нахмурился Колзаков, – воевать надо, и так нас здесь мало.

– Скучно, – пожаловался Борис.

– Ничего, недельки через две сменят нас, в другое место воевать поедем.

Спору нет, веселее, когда тут с нами Юлия Львовна жила, да ведь непорядок это.

– Непорядок, – вздохнул Борис, – в голове у меня непорядок от этой женщины. Вот скажите, Колзаков, – какой он был, этот поручик Богуславский, если такая женщина его столько лет забыть не может?

– Да как сказать, – смутился Колзаков, – вы уж не обижайтесь, а только поручик-то сильно на вас похож был. Высокий, волосы светлые… глаза опять же похожи, походка… «Вот тебе и раз! – пронеслось в голове у Бориса. – Выдумала что-то про смерть, говорила, что хочет меня спасти, а оказывается, я просто был похож… И вчера ночью она любила не меня, а память свою…»

– Эх, Николай Иваныч! – Борис хлопнул Колзакова по плечу. – Пойдем, что ли, по красным постреляем, авось мне полегчает.

– И то дело! – откликнулся Колзаков. – Скоро пять часов, перестрелка начнется. А то выдумал – среди бела дня самогон пить…

Во второй половине апреля наступила теплая погода, которая дала возможность красным подвезти новые части и сконцентрировать войска на Чонгаре.

Генерал Слащов, по-прежнему отвечавший за оборону крымских перешейков, почувствовал исходящую от Чонгара угрозу и решил предупредить красных, атаковав их прежде, чем они соберут на Чонгаре мощный кулак, занять Чонгарский полуостров и создать буфер между Северной Таврией и Крымом. Такая операция должна была иметь и политическое значение: в это время шли мирные переговоры союзников с красными, и французы дали Врангелю понять, что необходимо показать силу Русской армии