Наталья Александрова - Черное Рождество

Вышла Юлия Львовна и объявила, что рана неопасная, но болезненная, к тому же раненый потерял много крови. Она обработала рану и сделала перевязку, а больше ничем помочь не сможет.

– Достаточно, Юлия Львовна, с него вполне достаточно вашей заботы, – успокоил ее Горецкий. – Откровенно говоря, он и того не стоит, но меня этот человек интересует уже давно, поэтому хотелось бы с ним побеседовать в спокойной обстановке.

– Вряд ли сейчас это возможно, – нахмурилась Юлия Львовна, – он очень слаб.

– А вот я думаю, что все не так плохо и он нарочно притворяется слабым, чтобы его оставили в покое, – весело возразил Горецкий. – Но только ради вас я дам ему одно чудодейственное средство, оно и мертвого на ноги поставит!

И полковник налил больному чудного английского бренди, он возил бутылку с собой еще со времен бытности своей в Феодосии, где тесно общался с представителем английского министра Черчилля, прибывшим в Крым для тайных переговоров.

Бренди помогло, раненый слегка оживился, и полковник Горецкий провел у него полчаса, задавая вопросы и аккуратно записывая его ответы.

И снова все собрались в горнице. На Горецкого смотрели с ожиданием. Поняв, что пауза затянулась и полковник не спешит с объяснениями, Юлия Львовна сказала:

– Господин полковник, надеюсь мне как даме вы простите нескромную просьбу объяснить все, чему мы стали свидетелями. Все эти чудеса и разоблачения, вино, превращающееся в кровь… – Конечно, Юлия Львовна… конечно, господа! Я понимаю, что происшедшая сцена показалась вам загадочной. Дело в том, что завершившаяся сегодня история началась три месяца тому назад в Новороссийске. Тогда огромные склады деникинской армии спешно уничтожались, чтобы хранившееся там оружие и боеприпасы не достались красным. Убитый сегодня лейтенант Ткачев должен был с группой морских минеров уничтожить один из оружейных складов, но он был связан с дельцом черного рынка, который предложил Ткачеву перед уничтожением склада продать часть оружия некоему загадочному господину. Господин этот был эмиссаром крымского подпольного комитета, которому поручили обменять мешочек бриллиантов на оружие для партизан. Ткачев встретился с большевистским посланцем, но решил, что гораздо проще не вывозить со склада оружие, а просто убить курьера и присвоить бриллианты. Может быть, он просто не устоял перед минутным соблазном, увидев, что курьер прибыл один, без охраны, – как до того не устоял перед возможностью продать оружие врагам. Так или иначе, лейтенант убил большевика и рассчитывал сбежать с камешками за границу. Моряку это сделать, может быть, проще… Да сейчас очень многие думают только о том, что эмиграция неизбежна и нужно обеспечить себе существование за границей. Короче, Ткачев убил Нестеренко, курьера подпольного комитета, но оказалось, что у этого преступления был свидетель – поручик Стасский. Конечно, мы сейчас можем только гадать, что произошло между ними в роковой вечер. Вы, Борис Андреевич, видели объяснение Стасского и Ткачева. Можно предположить, что Стасский шантажировал лейтенанта и требовал свою долю. Лейтенант решил иначе. Шантажистам редко платят: чаще их убивают, чтобы прекратить вымогательство раз и навсегда.

Вечеринка была удачным случаем для сведения счетов.

– Да, когда я наблюдал их разговор, мне показалось, что разногласия между ними очень серьезны, чтобы произойти от обычной насмешки. Стасский подступал к Ткачеву с опасением, он держался осторожно, только теперь я понял, что он боялся… Но откуда же Ткачев взял яд? – спросил Борис.

– Он родом из Сибири, видимо, там и раздобыл шаманское снадобье. Во всяком случае я нашел пакетик с ядом в мешочке с бриллиантами. Оставался вопрос: как подсыпать яд, чтобы не вызвать подозрений у самого Стасского и обеспечить себе алиби после его смерти? Вы помните, что сказал Стасский, принимая бокал из рук лейтенанта? «Не люблю пить с кем-нибудь из одного бокала, но с вами выпью, потому что вы отпили первым». В этом-то и заключалась идея Ткачева: то, что он выпил первым из бокала, убедило Стасского, что вино не отравлено и одновременно внушило всем окружающим уверенность в невиновности лейтенанта – еще бы, он пил из того же бокала, что и убитый!

– Как же тогда он отравил его? – не удержался от вопроса Сильверсван. – Получается, что в бокале яда не было?

– Яда не было в бокале, когда из него пил Ткачев. Когда же бокал попал в руки Стасскому, яд в нем уже был.