Филиппа Морган - Чосер и чертог славы

Эту мысль он прогнал. Непристойно размышлять о ее новом браке в то время, когда тело ее супруга вносили в дом. Ни Чосеру, ни его спутникам больше нечего было делать в замке Гюйак. Разумеется, им придется задержаться до окончания похорон, но затем без лишних церемоний покинуть это место.

Полдень еще не наступил, а во внутреннем дворе стало жарко. И как только тело внесли в покои, люди быстро разошлись безо всякой команды. Слуги вернулись к обычным занятиями — стирке, уборке, стряпне, но без обычно сопровождающих работу сплетен, ворчания и насвистывания. Благородные обитатели замка, не имевшие занятий, которые могли бы отвлечь их от удручающих мыслей, разбрелись по своим комнатам. Церковный колокол звонил еще некоторое время, но тоже замолчал. Тени прижались к основанию замковых стен. По стенам сновали ящерицы, перебегая от одной щели между камнями к другой.

Уединившись в своей комнате, Чосер достал томик Боэция, но чтение не шло. Взгляд то и дело цеплялся за гобелены на стенах. На одном был изображен секач со вспененной пастью, бело-желтыми клыками и косым взглядом. Чудовищно огромный, он превосходил любого пешего и конного. Кабан присел в боевой готовности в левом углу сцены в зарослях. Чосер запихнул Боэция в карман и подошел ближе, чтобы рассмотреть гобелен. Его заинтересовало оружие, которым размахивали охотники. Лезвия мечей для кабаньей охоты расширялись к концу. Копья длинные, как пики. Оружие было воспроизведено с большой точностью. О мастерстве ткачей говорили и искусно изображенные глаза и клыки зверя, представлявшие его хитрым и жестоким убийцей. Убийцей, таящимся в чаще. Чосер все снова и снова возвращался мыслями к «доказательству», обнаруженному им неподалеку от тела Анри: сломанные ветки кустов, отпечатки ног и рук на земле.

Что он должен предпринять в этой ситуации? Строго придерживаться рамок своей ответственности? Он не судья, не коронер, обязанный расследовать обстоятельства смерти человека. Инстинкт вообще подсказывал Чосеру не вмешиваться, пусть все идет своим чередом, пусть мир катится ко всем чертям. Он давно уже понял, что мир все равно движется в этом направлении даже без его пожеланий. Почему бы и сейчас не применить этот принцип? По возвращении в Англию он расскажет Джону Гонту все как есть. Да и рассказывать, собственно, нечего. Миссия провалилась.

Но сколь бы он ни убеждал себя в преимуществах невмешательства, он понимал, что ситуация была не столь проста. Не так давно, в печально памятной гостинице «Феникс» в Кентербери, он заверял Кэтона и Одли, что унаследовал от матери нюх на неприятности. И вот теперь его нюх безошибочно подсказывал, что случилась всамделишная неприятность, за которой не заставят себя ждать и другие. А еще чутье подсказывало, что искать их не следует. Они придут сами.

Они пришли тем же днем.

Молва распространилась по замку, как огонь. Люди говорили, что кабан только ранил их господина и хозяина, графа де Гюйака. По слухам, граф принял смерть от человека. Смертельная рана была нанесена охотничьим мечом, а не клыками. Этот факт засвидетельствовали опытным глазом полдюжины охотников. Первым на него обратил внимание Гастона Флора старый Бодрон. Его возражения были отклонены сразу после того, как нашли тело. Но теперь, после того как прошло первое потрясение, подозрения стали нарастать. Поговаривали, что сенешаль Ришар Фуа подробно расспрашивал участников охоты. Эту новость принес Чосеру ворвавшийся в комнату Жан Кадо. При этом он то и дело озирался. Чосеру пришлось приложить все усилия, чтобы успокоить гасконца и поблагодарить за известие. Проводив товарища, Чосер подошел к окну и замер, всматриваясь в даль.

Через какое-то время Чосер вызвал к себе Алана и Неда на совет, в сложившейся ситуации больше походивший на военный. Вкратце он пересказал им слухи, в частности, то, что услышал от Жана Кадо. Взглянув на открытое лицо Неда, на копну светлых волос, Чосер снова припомнил свои утренние предположения о вероятном происхождении молодого человека. Если и существует ответ на этот вопрос, то он содержится в письме, которое Джеффри носил на шее. Человека, которому оно предназначалось, больше не было в живых, поэтому письмо будет возвращено Гонту с целой печатью. Если все-таки — что маловероятно — Нед Кэтон и правда сын Анри де Гюйака, то, несомненно, будет лучше, если он никогда об этом не узнает… Если, конечно, он уже не знает. А если допустить, что Кэтон что-то подозревал о своем происхождении? В последние часы он выглядит напряженным… но они все в настоящее время напряжены.