Натаниель Готорн: Чертог фантазии. Новеллы

Перевод Н. Строиловой

— Ну уж не знаю, я еще не говорил с чиновником, который заведует погодой, — ответил я довольно просто своему приятелю, задавшему весьма мудрый вопрос: «Как думаешь, весна будет ранняя?»

Мы стояли на крыльце отеля М***. Вечер был не слишком темным, но снежные хлопья, то крупные, то маленькие, покачиваясь, летели к земле, и все вокруг казалось призрачным и нечетким. Однако же казалось совершенно ясным, что проходившая мимо старуха в сером плаще услышала мои слова: когда я говорил, ее маленькие черные глазки блеснули во мгле с проницательностью, скорее неприятной для здравомыслящего и рассудительного человека вроде меня. Мой приятель как раз повернулся на каблуках, слегка дрожа, — словно искал внутри себя источник тепла. Старуха стояла рядом со мной в сумеречном свете, и, отодвинувшись, я почувствовал, как ее костлявая рука вцепилась в мое запястье, — было похоже, что меня схватил скелет.

— Отпустите меня, мадам, ради Бога…

— Вы поминаете его всуе слишком часто, — сказала она хриплым шепотом. — Очевидно, не верите в его существование. Идемте-ка со мной. Ну же, решайтесь, или в вас мужества не больше, чем в старой женщине?

— Вперед, дуреха! — воскликнул я.

Старуха стремглав ринулась прочь, а я последовал за ней, повинуясь импульсу, против которого не мог устоять. Мы мчались столь быстро, что дома, улицы, деревья, заборы по мере нашего продвижения, казалось, убегали назад. Наконец меня вознесло над землей и завертело в воздухе в таком темпе, что дух захватило. Впереди виднелся серый плащ старухи — она летела, и тучи отскакивали в стороны, громоздились друг на друга, освобождая дорогу для нее и меня, ее спутника. Трудно сказать, какой путь мы проделали таким образом. Но внезапно мы снова очутились на земле, и я ступил на зеленую лужайку. Над головой вовсю пылало солнце, и мною впервые овладела слабость — так сморило меня это путешествие.

— На этом моя помощь заканчивается, — сказала старуха и мгновенно исчезла.

Неподалеку от места, где я стоял, виднелась груда камней странной формы. Около дюжины высоких синевато-серых камней, каждый занимавший несколько акров, располагались по кругу и образовывали пирамиду: их острые концы сходились у вершины. Разглядывая эту странную конструкцию, я заметил легкий дымок, поднимавшийся из маленького отверстия на самом верху гигантского конуса. Я решил добраться до входа в это необыкновенное жилище, ибо уже не сомневался, что оно обитаемо. Несколько раз обойдя вокруг этого творения природы, я обнаружил вход: обтесанные глыбы скрывали его от моего взгляда. Впрочем, проем был достаточно большим, чтобы в него могла въехать шеренга из десятка всадников. Медленно и осторожно я вступил в комнату с очень высоким потолком. Она была около пятисот ярдов в окружности. Мое внимание сразу же привлекли несколько странных объектов, и первыми моего обозрения удостоились, конечно, живые фигуры. В разных частях комнаты лениво бродили три гигантских существа, а почтенный величавый старик с длинными седыми волосами сидел в дальнем конце помещения и деловито что-то писал. Перед тем как двинуться вперед, чтобы поговорить с кем-нибудь из новых знакомцев, я окинул взглядом огромную каменную пещеру. В одном углу были свалены горой раскаленные докрасна удары грома. На стене висело несколько побывавших в употреблении радуг, покрытых пылью и поблекших. Потом моим вниманием завладели несколько сотен телег с градинами, два больших мешка ветра и переносная буря, надежно стянутая металлическими полосами. Однако, поняв, что вышеупомянутая почтенная особа уже знает о моем присутствии, поскольку старик приподнялся со своего места, я поспешил представиться. Приблизившись к нему, я был поражен размером его массивного тела и свирепым выражением глаз. Он заложил за ухо перо, которое было не больше, но и не меньше верхушки тополя, грубо оторванной бурей от ствола; его толстый конец топором обтесали до такого размера, чтобы удобно было макать в рог с чернилами. Своей широкой ладонью он взял мою руку и пожал ее — слишком сердечно, чтобы я мог сохранить телесный комфорт, но к великому облегчению для моего разума, который одолевали дурные предчувствия с той самой минуты, как я сюда вошел. Я приветствовал его, как это принято у меня на родине, и он ответил:

— Спасибо, для старика шести тысяч лет я чувствую себя вполне сносно. Откуда вы?