Наталья Александрова - Тайна тринадцати апостолов

— Правда, хороша? — проговорила Анджела, остановившись на краю площади и любуясь башней.

— Изумительна! — согласился Старыгин.

— Ее называют Боволо — «улитка». Ей больше пятисот лет.

— Значит, эта башня была свидетельницей заговора Беллини?

— В каком-то смысле да.

— Эта башня и дворец — они и сейчас принадлежат вашей семье?

— К сожалению, нет! — Анджела рассмеялась. — Мой дед подарил дворец вместе с башней магистратуре Венеции. Теперь здесь музей, и за вход берут деньги.

— Что, даже с вас?

— Ну, это зависит от того, кто дежурит при входе.

Доктор Контарини подошла к входу в башню. Там, в стеклянной будочке, сидел маленький старичок с круглой аккуратной лысиной, обрамленной седыми кудрями, как серебряным нимбом. Увидев Анджелу, старичок выскочил из своего аквариума, бросился навстречу, возбужденно размахивая руками:

— Госпожа графиня! Как я рад, что вы пришли! Как я счастлив! Я отмечу сегодняшний день красным в своем ежедневнике! Позвольте поцеловать вашу ручку!

— Здравствуйте, Витторио! — Анджела царственным жестом протянула руку для поцелуя. — Мы с коллегой пришли взглянуть на «Тайную вечерю» Тинторетто.

— Прошу вас, госпожа графиня! Я счастлив! — Старичок отключил турникет перед входом, и Анджела со Старыгиным прошли внутрь. Анджела с улыбкой взглянула на своего спутника:

— Я же говорила вам — все зависит от того, кто дежурит. Витторио предан нашей семье, а его сменщик Маттео — старый социалист, борец против социального неравенства. Он ни за что не пропускает меня без билета. Впрочем, это недорого, но дело в принципе… платить за вход в дом своих предков унизительно…

Она начала подниматься по каменным ступеням «улитки», по дороге продолжая говорить:

— Сейчас вы своими глазами увидите, что такое прогресс искусства. В этой башне размещено несколько произведений, но только два из них — общепризнанные шедевры. Одно из них — та самая «Тайная вечеря» Тинторетто, ради которой мы с вами сюда пришли, а второе сейчас будет перед вами…

Они завершили первый оборот «улитки» и оказались на площадке второго этажа. На этой площадке стоял стеклянный куб вроде большого аквариума. Внутри этого куба находился…

Старыгин не поверил своим глазам.

Внутри аквариума находился самый обычный писсуар — вроде тех, которые можно увидеть в любом общественном туалете. Единственное, что отличало его, — он был выкрашен в ядовито-розовый цвет.

— Что это? — удивленно спросил Дмитрий свою спутницу.

— Это — одно из самых известных произведений искусства двадцатого века, — ответила та со вздохом. — Это — знаменитый писсуар Марселя Дюшана. Обратите внимание — ящик, в котором размещен этот писсуар, сделан из пуленепробиваемого стекла, чтобы защитить «шедевр» от возможных повреждений. Этот писсуар застрахован на тридцать миллионов евро! К слову сказать, «Тайная вечеря» Тинторетто застрахована в той же страховой компании, но на куда меньшую сумму.

— С ума сойти! — Старыгин покачал головой. — Я, конечно, слышал об этом писсуаре, но увидеть его своими глазами — это совсем другое дело! Мир, наверное, сошел с ума!

— Я с вами полностью согласна! — вздохнула Анджела. — Но нам с вами не удастся пойти против мнения влиятельных искусствоведов.

— Что ж, пойдемте дальше! Где тут ваш Тинторетто?

— К нему нужно подняться еще на два этажа.

— Это символично, — улыбнулся Старыгин. — Настоящее искусство находится все же выше, и чтобы полюбоваться им, нужно приложить усилие…

Они поднялись еще на два витка лестницы. Старыгин остановился на площадке, чтобы полюбоваться открывшейся перед ним поразительной панорамой — черепичные крыши Венеции были залиты закатным солнцем. Чуть дальше пламенел в вечерних лучах шпиль какой-то церкви. Совсем недалеко на крыше одного из домов была установлена деревянная терраса, на которой старый красивый человек в бархатном пиджаке пил красное вино, глядя на закат.

— Как здесь красиво! — не удержался Старыгин от восторженного возгласа.

— Не могу с вами не согласиться!

С этими словами Анджела открыла дверь в глубине площадки, и они со Старыгиным вошли в полупустое, скромно отделанное помещение.

Внутри этой комнаты была вывешена всего одна картина — большое полотно, в котором Старыгин сразу узнал еще одну «Тайную вечерю» работы Тинторетто.

— Вот та картина, о которой мы с вами говорили, — произнесла Анджела с какой-то торжественной интонацией. — Она, как и башня, принадлежала нашей семье. И вместе с башней мой дед подарил ее городской магистратуре.