Наталья Александрова - Тайна тринадцати апостолов

Старыгин решился. Он шагнул на причал и уже через минуту шел по узкой улочке, которая, судя по указателю на стене, вела к церкви Сан-Заккария.

Анджела не обманула его: эта церковь, с легким беломраморным фасадом, с тремя рядами стройных колонн, действительно была необычайно красива.

На мгновение задержавшись перед входом, Старыгин вошел под своды церкви. Вежливый служитель продал ему билет вместе с картой города, на которой были обозначены почти все церкви, хранящие живописные и скульптурные шедевры.

Однако когда Старыгин спросил его, где в этой церкви находится «Тайная вечеря» кисти Тинторетто, служитель улыбнулся с выражением сдержанного превосходства:

— Синьор ошибся. В нашей церкви находится не «Тайная вечеря» Тинторетто, а «Рождение Иоанна Крестителя», принадлежащее кисти этого великого мастера!

Старыгин смущенно огляделся и на всякий случай уточнил, нет ли в этой церкви еще каких-то работ Тинторетто.

— Увы, нет! — ответил, всплеснув руками, служитель, темпераментный, как все итальянцы. — Но у нас и без того много шедевров: «Мадонна на троне» Якопо Пальмы Младшего, «Святой Захария во славе», «Давид и Голиаф», алтарный образ Джованни Беллини «Мадонна с младенцем»… а еще — замечательный полиптих Антонио Виварини… а еще прекрасные статуи, надгробия…

— Спасибо, спасибо! — остановил его Старыгин. — Я вижу, что у вас в церкви есть чем полюбоваться…

Служитель хотел еще что-то сказать, но в церковь вошли еще несколько туристов, и он переключился на них.

Старыгин, предоставленный самому себе, пошел вдоль главного нефа, разглядывая картины и скульптуры.

В другое время он полностью отдался бы этому удовольствию, но сейчас его мучил вопрос: что имел в виду тот неизвестный, который сделал невидимую надпись на картине в палаццо Контарини? Может быть, Старыгин неправильно понял его намек и искать ответ нужно не в этой церкви?

Вдруг он увидел впереди, в глубине церковного нефа, стройный женский силуэт.

Тонкая талия, гордая посадка головы, длинные волосы цвета палой листвы… Дмитрий готов был поклясться, что это — его итальянская коллега доктор Контарини.

Но ведь она, простившись с ним, ушла куда-то по своим делам…

Кроме того, Старыгин не мог понять, как она так быстро добралась до этой церкви — ведь она не села вместе с ним на вапаретто, а другого транспорта в Венеции нет.

Старыгин замедлил шаги, не решаясь окликнуть свою коллегу и заговорить с ней.

Может быть, она будет смущена и раздосадована его неожиданным появлением? Может быть, она вовсе не хотела, чтобы он узнал, что она отправилась в эту церковь? И не подумает ли она, что он ее преследует, что он следит за ней?

«А разве это не так?» — прозвучал в голове Старыгина чей-то ехидный голос.

Дмитрий Алексеевич очень расстроился от этого вопроса. Он прислонился к холодной стене и задумался.

Что делает он — солидный серьезный человек, реставратор с мировым именем — здесь, в этом городе? Точнее, город-то ни при чем, в Венецию он поехал бы с радостью. Если бы…

Если бы не двусмысленная ситуация с картиной. Вот уж втянул его Лютостанский в историю!

Вместо того чтобы спокойно сидеть в собственной квартире в обществе кота Василия и работать над книгой, он мечется по городу, заходит в какие-то несуществующие церкви, находит какие-то сомнительные надписи, и конца-краю этому не будет.

«Каждый из тринадцати хранит свою тайну…» Так что же, ему нужно обегать тринадцать церквей? Этак все ноги собьешь, опять же командировки не хватит. И еще неизвестно, стоит ли тайна того, чтобы ее раскрыли.

Старыгин подумал, что самое умное, что он может сейчас сделать, — это выйти из этой церкви и идти по набережной до гостиницы, тут недалеко. Поужинать в том же ресторанчике и отдохнуть. Лютостанскому позвонить и соседке насчет здоровья кота Василия. А может, вообще никому не звонить, пускай уж они там сами…

Он в последний раз оглядел полутемное помещение церкви и снова увидел впереди стройный силуэт. Женщина прикрыла волосы шарфом, и теперь он не был уверен, Анджела ли это. Да если честно, то и раньше не был уверен. Что же это такое, теперь везде ему будет чудиться эта прекрасная итальянская графиня? Очень романтично, конечно, но все же несолидно как-то.

Женщина подошла к мраморной чаше со святой водой и окунула туда пальцы.

Ну вот, возможно, она пришла в церковь помолиться, а он подсматривает. Этак не только графиня, а любая порядочная дама будет недовольна.