Наталья Александрова - Тайна тринадцати апостолов

— Точнее, о том, зачем вообще мог понадобиться заговор тому, кто и так стоял во главе государства.

— Начать с того, что Венеция очень давно стала республикой. Больше тысячи лет назад, еще в девятом веке. И жители Венеции больше всего боялись не внешних угроз. Больше всего они боялись того, что дож — правитель, которого они избирали на общем собрании полноправных граждан города, — захватит абсолютную власть и превратит республику в тиранию. Чтобы избежать этого, они создали очень сложную систему управления.

Анджела провела рукой по волосам, и тотчас небрежный узел исчез, и волосы свободно рассыпались по плечам. Бокал перед ней оставался нетронут. Чтобы не смотреть ей в лицо, Старыгин рассеянно скользил глазами по проходящим туристам.

— Во главе республики стоял Большой совет, в который входили представители самых знатных и влиятельных семейств, занесенных в Золотую книгу Венеции. Именно этот совет принимал важнейшие решения, и он же выбирал из своего состава дожа.

Старыгин решил, что выждал достаточно и теперь можно смотреть на нее без опасения, что его сочтут наглецом.

— Далее, — продолжала прекрасная графиня мелодичным голосом, — существовал еще Совет десяти, члены которого избирались тайным голосованием и их имена не были известны никому, кроме членов Большого совета. Совет десяти обладал значительной властью, но основной его задачей было контролировать дожа и следить, чтобы он не принимал опасных для государства решений и, самое главное, не забрал в свои руки слишком большую власть. Было еще несколько советов — Совет сорока, Совет двенадцати, Совет двадцати четырех, но я не буду слишком загромождать вашу память лишними сведениями. Добавлю только, что, кроме всех этих советов, существовали еще три государственных инквизитора…

— Это уже как-то связано с церковью? — оживился Старыгин.

— Нет, вовсе нет! В религиозном плане Венеция была очень терпима, здесь могли найти убежище иноверцы и еретики, которых преследовали в других странах Европы. Государственные инквизиторы занимались совсем другим делом — они неусыпно следили за возможными заговорщиками и своевременно пресекали любые попытки государственной измены, от кого бы она ни исходила.

— Даже от дожа?

— Именно!

— Тогда я, кажется, понимаю, зачем мог понадобиться заговор главе государства. Затем, чтобы избавиться от надзора всех этих бесчисленных инстанций.

— Разумеется! Но Совету десяти и государственным инквизиторам подчинялась целая шпионская сеть — сбиры, тайные агенты, которые могли следить за кем угодно, от простолюдинов до аристократов, что было особенно легко, если учесть, что в нашем городе почти все время можно было ходить в маске…

— Мне кажется, эта система слишком сложна, чтобы успешно функционировать. — Старыгин улыбнулся.

— А вот и нет! Благодаря этой сложной системе, благодаря тому, что сейчас называют сдержками и противовесами, Светлейшая республика, как официально называлась Венеция, просуществовала около тысячи лет. Так долго не прожило ни одно государство в мире! И большую часть этого времени Венеция процветала, владения ее расширялись, граждане богатели — даже простолюдины! — теперь в голосе Анджелы слышалась несвойственная ей горячность.

Солнце вышло из-за облака, один его луч тотчас запутался в волосах Анджелы. От этого волосы ее приобрели тот неповторимый золотой цвет, который так хорошо изображал на своих картинах великий Тициан. Но возможно, так показалось Старыгину, потому что он смотрел на свою визави через бокал с золотистым напитком.

— Если все было так хорошо, как вы рассказываете, что же случилось со Светлейшей республикой? Что положило конец ее процветанию и могуществу? — спросил он.

— Здесь сыграли роль многие факторы, но особенно важен оказался один человек.

— Кто же? Наполеон?

— Нет, Наполеон только подвел формальную черту под упадком Венеции, низложив последнего дожа и Большой совет. А настоящей причиной этого упадка послужил Васко да Гама.

— Васко да Гама? Тот самый португальский мореплаватель, который проплыл вокруг Африки?

— Он самый! Он не просто проплыл вокруг Африки — он открыл новый морской путь в Индию и другие богатые страны Востока, тем самым лишив Венецию монополии на торговлю с этими странами. С этого-то географического открытия и начался упадок Венеции, продолжавшийся не одно столетие.

— Очень интересно! Но мы с вами говорили о заговоре Беллини, — напомнил Старыгин.