К. Сэнсом - Горбун лорда Кромвеля

— Ах да, брат Джером, — усмехнулся я. — Мы уже имели случай с ним побеседовать.

— Вам известно, кто он такой?

— Нет.

— Родственник королевы Джейн, упокой Господи ее душу. Именно поэтому его и не казнили вместе с другими картезианцами, когда он отказался присягнуть на верность королю. Его пытали до тех пор, пока он не принял присягу, а потом отправили сюда на покой. Кстати, один из самых богатых местных землевладельцев также приходится ему родственником. А я думал, в кабинете лорда Кромвеля известно, что брат Джером находится здесь.

— Бумаги порой теряются даже в кабинете лорда Кромвеля, — с улыбкой заметил я.

— Все прочие монахи терпеть не могут брата Джерома, потому что он беспрестанно их оскорбляет, — продолжал Гудхэпс. — Упрекает их в лени и мягкотелости. Ему запрещено выходить за пределы монастырской ограды.

— Вне всякого сомнения, эмиссар Синглтон беседовал со многими монахами, надеясь выведать их неприглядные тайны, — заметил я. — Скажите, те, на кого пало подозрение в содомии, по-прежнему находятся здесь?

— И нет ли среди них высокого монаха с растрепанными светлыми волосами? — впервые за все время подал голос Марк.

— А, вы говорите о Габриеле, ризничем, — пожал плечами Гудхэпс. — Да, он один из них. На вид этого никак не скажешь, не правда ли? Высокий, здоровенный малый. Но иногда в его взгляде сквозит нечто странное. Эмиссар Синглтон пытался надавить на монахов, но все они твердят, что невинны, как небесные ангелы. Эмиссар Синглтон поручил мне расспросить монахов, узнать у них некоторые подробности относительно их обихода. Но хоть я и ученый, я не слишком искусен по части подобных бесед.

— Насколько я понимаю, эмиссар Синглтон не стяжал больших симпатий среди здешней братии? Кстати, мне несколько раз доводилось с ним встречаться. По моим наблюдениям, он был несколько вспыльчив.

— Да, из-за собственной несдержанности он легко наживал себе врагов. Впрочем, его это мало волновало.

— Расскажите мне о его смерти.

Старый доктор втянул голову в плечи и погрузился в тяжелые воспоминания.

— В конце концов, Синглтон убедился, что давить на монахов — бессмысленное занятие. Тогда он поручил мне составить список всех возможных нарушений канонического закона, в которых только можно обвинить монастырь. А сам проводил все время, просматривая архивные документы и счета. Однако никакой крамолы не обнаружил. Синглтон начал беспокоиться, ведь ему предстояло держать отчет перед лордом Кромвелем. В последние два дня я его почти не видел. Он, не поднимая головы, сидел в казначействе над расчетными книгами.

— А что он искал?

— Я уже говорил вам, любые нарушения. Он был готов ухватиться за любую мелочь. У него был опыт нового итальянского ведения счетов, знаете, когда все умножается на два.

— Да, двойная бухгалтерия. Значит, в законах он разбирался неважно, а в счетах хорошо?

— Верно, — со вздохом подтвердил Гудхэпс. — В последний вечер мы по обыкновению ужинали вдвоем. Мне показалось, что настроение у Синглтона несколько улучшилось. Он сказал, что после ужина собирается посмотреть некую расчетную книгу, которую получил у казначея. Кстати, сам казначей в тот вечер куда-то уехал из монастыря. Так что его здесь не было… когда это случилось.

— А как он выглядит, этот казначей? Не тот ли это низенький толстый монах с черными глазами, которого мы видели у мастерской каменотеса? Он как раз спорил из-за денег.

— Да, это он. Брат Эдвиг. Наверняка он спорил с ризничим из-за расходов на ремонт церкви. Мне он нравится, брат Эдвиг. Человек практического склада. Терпеть не может бросать деньги на ветер. В нашем колледже такой казначей тоже не помешал бы. Да, что касается ведения повседневных дел монастыря, приор Мортимус и брат Эдвиг прекрасно с этим справляются. Они, что называется, крепко держат бразды правления.

Сообщив это, Гудхэпс вновь приложился к кружке с вином.

— А что произошло после ужина?

— Я проработал около часа, затем помолился и улегся в постель.

— И сразу уснули?

— Да. Но около пяти утра я внезапно проснулся. В коридоре раздавались торопливые шаги, чьи-то взволнованные голоса. А потом в дверь что есть мочи забарабанили — в точности так, как это недавно сделал приор. — Тяжелые воспоминания заставили Гудхэпса содрогнуться. — Открыв дверь, я увидел, что в коридоре стоит аббат, а за ним толпится не меньше дюжины монахов. Стоило взглянуть на лицо аббата, чтобы понять — он испуган до потери рассудка. Он сообщил мне, что посланник лорда Кромвеля мертв. Сказал, что, несомненно, произошло убийство. Я оделся и вслед за аббатом поспешил вниз. Все обитатели монастыря были на ногах и пребывали в страшном волнении. До меня доносились отголоски приглушенных разговоров о запертых дверях и о лужах крови. Я слышал даже, что кто-то упомянул о том, что убитого наказал Господь. Принесли факелы, и через дортуары монахов мы направились на кухню. Там было так холодно, в этих темных бесконечных коридорах. И всюду группками стояли монахи и служки, встревоженные, испуганные. Наконец дверь в кухню распахнулась. Господь милосердный…