Кира Измайлова - В – значит виктория

— Трикс… — простонал Виаторр, усаживаясь рядом со мной, — умоляю, без фривольных шуточек!

— Какие могут быть фривольности на этом унылом благотворительном балу?

— Можно подумать, тебя это когда-нибудь останавливало… — обреченно сказал он.

Нокс сел рядом с шофером, и мы наконец отправились. Даже хорошо, что немного задержались: Венедин успела сполна получить свою долю восхищения от мужчин и неодобрения со стороны дам, и теперь шепталась о чем-то с Виалиссом. Ну а я привыкла к эффекту, который произвожу на наше довольно-таки консервативное общество, поэтому с радостью поделилась с подругой триумфом.

Разумеется, дамы из комитета быстро пристроили нас с Венедин продавать игристое вино и закуски — выручка шла на благотворительные цели, разумеется, — и мы, переглянувшись, устроили соревнование. Вскоре стоимость бокала, принятого из наших рук превысила стоимость ящика игристого, да не этого, довольно среднего, а самого наилучшего, а за простенькие леденцы на палочке мы стали брать как за хорошую отбивную. Еще немного — и выручка перестала помещаться в ящичках, игравших роль касс, и дамы, смилостивившись, отпустили нас танцевать.

Как раз вовремя — почтенная публика еще не разогрелась, и места было достаточно, чтобы не толкаться локтями с другими парами. Нокс подал мне руку, вывел на середину зала, залитого светом… Судя по тому, как глазели уважаемые нэссы и отворачивались в ужасе их супруги, платье мое просвечивало отнюдь не слегка. Впрочем, я на это и рассчитывала. А еще — на замечательный спектакль, потому что Виалисс как раз пригласил Венедин, и я рассчитывала, что брат покажет класс… Возможно, что-то покажется не совсем уместным в подобном обществе (вернее, совсем не уместным), но когда это его останавливало?

Так и вышло: их с Венедин импровизация на тему вполне пристойного танца выглядела… хм… двусмысленно. Нам с Ноксом даже пришлось отойти в сторону.

— Вон он, Брулли-старший, — показал он мне украдкой на рослого, могучего сложения человека. Рядом с ним стояла средних лет дама, видимо, супруга, а еще дочь — совсем молоденькая девушка, очень миловидная, со вкусом одетая. В общем-то, с первого взгляда было понятно, что Дальбер удался в мать — ее сложно было назвать красавицей, но она обладала весьма интересной внешностью. А вот девушка походила на отца.

Внимание зрителей было приковано к увлекшейся паре, в оркестре кто-то сфальшивил, но этого никто не заметил… равно как и не обратил внимания на растрепанного незнакомца, отчаянно проталкивавшегося сквозь нарядную толпу.

Впрочем, почему же незнакомца…

— Как он ухитрился выбраться? — прошипела я.

— Я-то откуда знаю? — резонно ответил Нокс. — Вы же его надежно заперли, разве нет?

Дальбер выглядел так, словно бежал всю дорогу сломя голову (да так оно и было, наверно), причем потерял по пути ботинки, подтяжки и ремень. О, ну правильно, Виалисс ведь отобрал у него все потенциально опасные вещи! Ведь и на шнурках можно повеситься, а от Дальбера вполне можно было ожидать такой подлости… Впрочем, тогда его следовало раздеть догола: рубашку можно разорвать, скрутить из полос веревку, и…

Впрочем, я увлеклась.

— Папа! — воскликнул он и рухнул на колени перед Брулли-старшим, одной рукой поддерживая падающие брюки, другой цепляясь за рукав отца.

— Что… что это значит? — возмущенно проговорил тот, отступая на шаг. — Кажется, я запретил появляться рядом со мной… да еще в подобном виде! Какой позор!

В толпе гостей зашушукались: судя по всему, почти все знали о семейной драме Брулли, некоторое время назад разворачивавшейся на глазах у всего города, а тем, кто был не в курсе, пересказали в двух словах.

— Пускай позор… — простонал Дальбер и наконец завладел отцовской рукой. Наверно, он бы еще и в материнский подол вцепился, но не мог отпустить брюки, чтобы не оконфузиться окончательно. — Папа, умоляю, прости меня! Я… я был глуп! Я не осознавал…

— Денег не дам, — предсказуемо отреагировал Брулли, поманил к себе распорядителя и велел: — Выведите его отсюда.

— Сию минут, нэсс, — тот махнул крепким слугам.

— Прошу извинить за безобразную сцену, нэссе. Продолжайте веселиться и забудьте об этом заблудшем… — мрачно добавил Брулли, обращаясь к гостям.

Жена тронула его за рукав, но он лишь свирепо мотнул головой.

— Я больше никогда… никогда не ослушаюсь… — забыв о брюках, Дальбер вцепился в отца обеими руками. — Клянусь… жизнью своей клянусь! Слышите? Вы слышите, нэссе? Клянусь — никогда не пойду против воли отца! Только спаси меня-а-а-а…