Кира Измайлова - В – значит виктория

— Я же сказал, что денег не дам!

— Не в деньгах дело… — Дальбер панически огляделся, увидел меня, Венедин, Виалисса, Виаторра и застонал. Наверно, на наших лицах читался живой исследовательский интерес. — Я больше не хочу так жить! Я всё осознал! Папа, ты хотел отправить меня в колонии, чтобы я хлебнул настоящей жизни… Я согласен! Куда угодно, в Ифрикию, в Дзейли, хоть на Луну, только подальше отсюда!

— Ты не заболел? — тревожно спросила его мать.

— Нет! Совершенно здоров… и пока жив, — Дальбер снова оглянулся на нас.

Что же ним такое? Я сомневалась, будто он полностью переосмыслил свою жизнь после пары часов отсидки в чулане.

— Ты его заколдовала, что ли? — шепотом спросила я Венедин, подошедшую поближе. Это было единственным логическим объяснением происходящему: Дальбер продолжал ползать на коленях перед отцом, вымаливая прощение, и, по-моему, даже пару раз поцеловал его ботинки.

— Нет, — обескураженно ответила она. — Я так не умею.

Брулле-старший с помощью распорядителя наконец поднял сына на ноги.

— Ну что ж… — процедил он, глядя на Дальбера сверху вниз. На фоне могучего галантерейщика мой похититель выглядел вовсе уж несолидно. — Нэссе! Все будьте свидетелями: мой заблудший сын решил вернуться в лоно семьи и заняться тем, что было предначертано ему от рождения! Так?

Дальбер мелко закивал, потом выкрикнул:

— Да!

— Я, так и быть, поверю ему в последний раз и дам место помощника младшего приказчика в дальней фактории. В очень дальней! Если Дальбер станет упорно трудиться, то, быть может, с годами сумеет достичь того, чего добился я…

— И Сэл, — вставила дочка, покосившись на своего кавалера.

Я его, признаюсь, не сразу разглядела рядом с монументальным Брулли: ничего выдающегося в нем не было. Кроме, очевидно, ума и деловой хватки.

— И жених моей дочери, — согласился Брулли и перевел взгляд на сына. — Ты понял меня, Дальбер? Это последний твой шанс стать достойным членом общества!

— Я понял… — выдавил тот и в который раз повторил: — Клянусь, я готов на всё! Только подальше…

— Поговорим дома, — Брулли кивнул распорядителю и велел: — Мою машину. Боюсь, мне придется оставить веселье ради семейного дела.

— Но папа… — огорчилась девушка.

— Ты можешь остаться, — милостиво разрешил он. — И ты, дорогая, тоже. А Сэл мне понадобится.

— О нет, что же я буду без него делать? Поедем вместе!

И семейство Брулли удалилось по перешептывание публики, скоро переросшее в громкий гул. Дальбер всё оборачивался, и я послала ему воздушный поцелуй, отчего он побелел и постарался быстрее скрыться из виду.

Еще мне удалось услышать обрывок разговора дочки Брулли с женихом: они прошли совсем рядом.

— Куда же отец его отправит? — говорила она с живым интересом. — Он такой бестолковый! Нет, сам не пропадет, конечно, но ведь может навредить делу. Даже и в мелочах — никогда не угадаешь, какая окажется решающей…

— Не переживай, дорогая, — отвечал ей Сэл, — у нас есть несколько небольших факторий, где навредить не выйдет даже умышленно. Ты же помнишь, я рассказывал…

«У нас, надо же», — невольно подумала я. Очевидно, этот молодой человек считал наследником дела именно себя, и небезосновательно.

— О, те, которые мы держим лишь ради того, чтобы не пустить конкурентов на эту территорию?

— Именно. Думаю, — он едва заметно улыбнулся, — твой брат поедет в Джаман, там не хватает людей — очень уж скверный климат, да и туземцы недружелюбные…

Я посмотрела на Венедин, она на меня, и мы склонились друг другу в объятия, рыдая от смеха. Джаман! Нарочно не придумаешь!

— Будет вам, — проворчал Нокс и ткнул меня пальцем под ребра. — Не то публика решит, будто вы рыдаете по непревзойденному любовнику Дальберу…

— О, это было фантастически! — Венедин выпустила меня и перевела дыхание. — Трикс, у меня тушь не размазалась?

— Нет, а у меня?

— И у тебя на месте, — заверила она. — Но какой потрясающий вышел скандал! Не представляю, каково было Брулли с супругой… У всех на глазах пережить подобную сцену!

— Дин, — сказала я, — поверь, даже если ему было неприятно, в чем я уверена, то старый хитрец мгновенно понял, что об этой истории непременно напишут в газетах. А это — реклама, за которую он не заплатил ровным счетом ничего! И завтра же в его магазины повалят толпы любопытных дам и девиц, и если каждая купит хотя бы носовой платок, это уже составит весьма и весьма недурную выручку.

— О, в самом деле, под таким углом я это не рассматривала… Но все же, — Венедин по очереди посмотрела на всех нас, — что случилось с Дальбером? Он был напуган, конечно, но не до такой же степени, чтобы прилюдно каяться, вымаливать прощение и проситься в Ифрикию младшим помощником кого-то там?