Михаил Башкиров - Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…

– На муромской дорожке стояли две сосны!..

– Блин, во-первых – не две, а три.

– А по мне – хоть четыре.

– Какой арифметик выискался!

– Спок, ребя… Пусть поет… Но не стояли, верно!

– Зачем наступать на больную мозоль, правильно.

– На муромской дорожке лежали две сосны…

– Ну и тупой же ты, Валюн: три сосны, три!..

– А можа, елки?

– Скажи еще – кедрач.

– Ну вы, ботаники, я уже разлил!..

– На муромской дорожке сто… сто…

– Стограммились ослы! – помог я закончить фразу.

– Ты, блин, выпить хочешь? – спросил арифметик, закусывая смачно яблоком.

– Не откажусь.

– Тогда слетай мухой в магазин.

– На муромской дорожке валялись три сосны…

– А я говорю – елки.

– Я бы, мужики, слетал, но муха я не местная.

– Лабораторная, что ли?

– Не скажу.

– Нет, скажешь!

Пустая бутылка, кувыркаясь, полетела мне в лоб.

Но гениальность не пропьешь.

Я перехватил твердый гладкий тупой предмет в миллиметре от собственной переносицы и шуганул обратно на стол.

Под яблонями началась пьяная беспорядочная драка.

А я, так и не добавив градусов, свалил в ближайший сад и там чуток дреманул.

Не показываться же мне просамогоненным на ясные очи доцентши, бесстыжие глаза ее племянника Севы и черные очки стыдливой невесты.

Разбудила меня веселая музыка.

Два часа отдыха протрезвили организм почти достаточно для продолжения марш-броска.

Я опростал мочевой пузырь от сивушных масел и двинулся на звук гармошки, без устали наяривавшей где-то поблизости.

Сегодня мне везло на пьяных мужиков.

Оказывается, в день зарплаты проводить расследование в Пнево – сплошное удовольствие.

Гармонист в рваной тельняшке и вылинявших трусах наигрывал блатное попурри.

– Семь футов под килем! – ляпнул я.

Ничего более подходящего не нашлось в моем репертуаре.

Гармошка замерла с раздвинутыми до упора мехами.

– И вам того же с кисточкой.

– Разговор есть.

– Подгребай!

Гармошка изливалась маньчжурскими сопками, пока я не устроился на грубо сколоченную лавку рядом с моряком.

– Старшина второй статьи Максим Уварченко!

– Авианесущий крейсер?

– Большой противолодочный корабль.

– На Северном?

– На Тихом.

С этим старшиной интеллектуальные баталии с обходными маневрами не пройдут.

– А я – Денис Денисович, из спецорганов.

– Знамо.

– Тогда помоги. Какой день бьюсь с ученым кагалом – и все без толку.

– Я тоже поначалу балдел от их вежливости.

Уварченко сомкнул меха.

– Через каждое слово – «пожалуйста», «извините», «а вас не затруднит?»

Я вернул диалог в конструктивное русло.

– Их баб какая-то гнида каждую ночь дерет и дерет, а они – «снежный человек»! «Хрен на реактивной тяге»!

– Мою тоже чучело отбучило.

– Какое чучело?

– Обыкновенное.

– Повар?

– Для кого Повар, а для меня – чучело.

Итак, я, кажется, пошел на второй круг.

Бывший мореман, похоже, хочет вернуть меня к изнасилованной Вампиранье.

А может, она залетела именно в этом саду?

Наверняка сейчас генерал начнет ее расспрашивать о гармошке.

Ну, а мне остался старшина второй статьи Максим Уварченко.

– Байку травишь?

– Не хочешь – не слушай.

Гармошка подтвердила обиду старшины на печальную кочегарскую судьбу.

– Не бери в голову. Просто я тут за последнее время такого понаслушался… Летун, Красавец, Членорук, Снежный человек…

В знак мира гармошка исполнила ментовский гимн про трудную и опасную службу.

– Почти год аккурат будет, как это хренотень приключилась.

Гармошка пропела о темной ночи.

– Ты этого самого не забыл? – всполошилась морская душа.

– Чего этого?

– Диктофонию включить.

– Она у меня круглосуточно пашет.

– Во техника дает!

Гармошка припомнила дружных танкистов и нехороших самураев.

– И где нынче прячут записывающие устройства?

– Нам их теперь вживляют в мягкое место.

– А микрофон где?

– Догадайся с трех раз.

– На конце?

– На нем самом.

Гармошка прошлась по Заречной улице.

– Отмечали мы тогда с Валюхой, женой, значит, десять годков совместной жизни…

Гармошка затронула свадебную тему.

– Перебрал я малость – с кем не бывает.

Гармошка – про камыш, который гнулся.

– Ну, и закемарил я крепко вон там, где теплица.

Гармошка сообщила об усталых игрушках.

– Продрал зенки посреди ночи…

Гармошка почему-то намекнула на калину, цветущую у ручья.