Стивен Ван Дайн - Злой гений Нью-Йорка [Дело Епископа]

Суббота, 2 апреля, полдень

Из всех уголовных дел, в которых Фило Ванс принимал участие в качестве неофициального следователя, самым мрачным, самым необыкновенным и, по-видимому, самым непонятным было дело об убийствах, раскрытием которых Ванс занимался вместе со своим другом Джоном Маркхэмом, нью-йоркским следователем. Оно стало известно как «Дело Епископа». Название очень неудачное, так как в этом списке отвратительных убийств, заставивших массу людей читать стишки из детской книжки, не было ничего клерикального, так же как и фамилии «Бишоп» [2]не носило ни одно лицо, хотя бы отдалённо связанное с этими чудовищными происшествиями. Но до некоторой степени название все-таки оправдывалось, так как убийца пользовался словом «епископ» с самыми преступными намерениями. Именно это слово и привело Ванса к открытию невероятной истины и дало возможность положить конец ряду самых изощрённых в истории полиции преступлений.

В прекрасный тёплый весенний день, какие иногда случаются в Нью-Йорке в апреле, Ванс завтракал в садике на крыше своей квартиры на 38-й Восточной улице. Было близко к полудню, Ванс работал и читал по ночам, поэтому вставал поздно. Он сидел развалясь в удобном кресле, перед ним на низеньком столике стоял завтрак; грустными глазами смотрел он сверху на вершины деревьев, росших на заднем дворе.

Уже много лет я был другом и юридическим советником Ванса, кем-то вроде управляющего денежными делами и компаньона. Я покинул нотариальную контору в фирме моего отца «Ван Дайн, Дэвис и Ван Дайн» и посвятил себя ведению дел Ванса, что находил более подходящим для себя, чем сидение в душной конторе; и хотя у меня была собственная квартира в западной части города, большую часть времени я проводил у Ванса.

В это утро я пришёл очень рано; Ванс ещё не вставал, и, просмотрев счета на первое число месяца, я лениво курил трубку, пока тот завтракал.

Едва успел Ванс налить себе вторую чашку кофе, как в дверях с переносным телефоном в руках появился Карри, его старый камердинер и поверенный во всех делах.

— Это звонит м-р Маркхэм, сэр, — извиняющимся тоном сказал старик. — Он требовал вас очень настойчиво, поэтому я и осмелился сказать ему, что вы дома.

Он поставил аппарат на столик.

— Хорошо, Карри, — тихо сказал Ванс и взял трубку. — Пусть хоть кто-нибудь нарушит это дьявольское однообразие, — и он заговорил с Маркхэмом: — Ну что, старина, не спишь? А я ем яичницу; хочешь присоединиться? Или просто решил услышать мой голос?

Вдруг он замолчал, и с его худощавого лица исчезло шутливое выражение. Внешне Ванс был типичным северянином: длинное лицо с резкими чертами, серые, широко расставленные глаза, узкий орлиный нос и прямой удлинённый подбородок. Красиво очерченный рот выделялся на бледном лице. Но была в нем черта какой-то циничной жестокости, делавшая его больше похожим на обитателя Средиземноморья, чем севера. Лицо его, волевое и привлекательное, нельзя было назвать очень красивым. Это скорее лицо мыслителя, отшельника, и строгость его выражения всегда служила преградой между ним и его товарищами.

Ванс был неподвижен по природе и приучил себя к сдержанности в проявлении чувств, но в это утро я заметил, что он не в состоянии скрыть жадного интереса к тому, что говорилось. Лоб его наморщился. В глазах мелькнуло изумление. Время от времени он давал выход своим чувствам любимыми восклицаниями: «изумительно!» или «необычайно!», или «честное слово!».

И когда через несколько минут он заговорил сам, в его речи чувствовалось странное возбуждение.

— О, конечно! — сказал он. — Это, право, безумно… Сейчас оденусь. До свидания.

Положив трубку на место, он позвонил.

— Подать серый костюм, — приказал он Карри, — тёмный галстук и шляпу. — Потом он опять принялся за яичницу.

Через несколько мгновений Ванс вопросительно посмотрел на меня.

— Вы знаете что-нибудь о стрельбе из лука, Ван? — спросил он.

Я, конечно, не знал ничего, кроме того, что надо было пускать стрелы в цель, о чем и сказал ему.

— Ну, вы не очень-то осведомлены, — и он лениво закурил папиросу.

— Я и сам не могу назваться авторитетом в этом деле, но в Оксфорде я немного упражнялся в стрельбе из этого средневекового оружия. Это не очень интересная забава, гораздо скучнее, чем гольф, и такая же сложная.