Михаил Башкиров - Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…

Почему в Кронино собаки воспитанны и корректны, а в Пнево распущены донельзя?

Вопросов по садоградской этнографии у меня набралось на целую диссертацию, но тут я услышал Чапу.

Завидев меня, песик смолк.

Ублюдок запомнил сервелатное угощение и, дружелюбно повизгивая, наяривал коротким хвостом.

Вот ответ, достойный чучела.

За колбасу Чапа не только встретит, как полагается воспитанной шавке. Но еще и достойно проводит.

– Явился – не запылился!

Ксюха по-настоящему была удивлена и моим неожиданным приходом, и, разумеется, презентом.

– Ой как ты не вовремя, глупыш…

Ксюха не скулила, не виляла хвостом, не претендовала на халявную колбасу.

– Думал, муж на работе.

– Дудки. Приперся с утра еле тепленький.

Ксюха оглянулась.

– А ты что – полноценный или прикидываешься?

– Есть немного, – сказал я неопределенно и отдал Чапе салями.

– Нет, зачем пришел-то?

– Ксюша, а правда болтают, что Повар – ну, этот, который четверых изуродовал, рассвирепел из-за тебя?

– Брехня на постном масле!

– А тогда чего Повар на бедолаг взъелся и начал им лица уродовать?

– По разным причинам.

Ксюха сбавила голос.

– Вот знаешь, за что садовод пострадал?

– Не там яблони посадил?

– Я серьезно.

– Все, больше не перебиваю.

– Да я как сейчас помню, с чего у них свара началась. Это все из-за мухи.

– Которая летает? – я не сдержался. – Ж-ж-ж!

– Ползает!

– Ладно, не сердись.

Ксюха оглянулась и продолжила еще тише:

– Помню, выловил в борще этот урод-садовод муху.

– Ну, он тогда еще не был уродом.

– Был, еще каким, – если не снаружи, то внутри точно. Когда его баба преставилась – земля ей пухом, добрая была женщина, – у него совсем крыша поехала. Он же в нашей столовке кормился чуть ли не каждый день. И все – борщ, борщ, борщ…

Ксюха замолчала.

Наверное, вспоминала пункты обеденного меню.

– Давай про муху.

– Я и говорю… Обнаружил, урод, в борще муху. У нас такого сроду не было!.. Вызвал Повара и такой скандалище закатил – в общем, унизил человека невиноватого.

– Почему ты так считаешь?

– Муха была не столовская… Поверь мне на слово – таких мух я в жизни не видела… Не наша муха!

– А чья?

– Я-то откуда знаю? Может, сам принес… У них там в науке какой только гадости не держат!.. Впрочем, человека не вернешь. А этот урод-садовод – гуляет!

– А чего Повар на сук-то залез?

– В лесу, за мостом такое, блин, творится, такое… В пещере, говорят, чудище проживает.

Но Ксюхин рассказ о пещерных ужасах прервал визг Чапы.

– Ах ты, шалава дорожная!

Нарисовался муж.

– Ах ты, соска проклятая!

Из листвы на меня вдруг уставилась жуткая морда, когда-то изукрашенная кулинарным маньяком.

Я лихорадочно направил объектив фотоаппарата на чудовищные шрамы.

И стал припоминать список жертв Повара.

Это явно не старший садовод.

Голос другой, совсем не похожий…

И не сантехник.

Тот скончался на операционном столе.

Значит, Ксюхин муж или дантист, или продавец велосипедов.

Получается, ликеро-водочная продавщица-то говорила правду…

– Уймись, придурок!

– Захлестну!..

– А у меня что-то для тебя, милый, есть…

Ксюха показала мужу бутылку, и полупьяный гнев улетучился.

– Угостимся?

Ксюха сунула пузырь страшиле.

– Иди разливай.

Ксюха, обернувшись, приотстала.

– Беги, глупыш!

– Твой муж дантист?

– Раньше велосипедами торговал, а сейчас – грузчиком на складе. Чтобы народ не пугать.

– Его – тоже из-за мухи?

– Ну спала я с Поваром, спала!

И Ксюха убежала к спасительным ста граммам…

Еще скулил Чапа, жалуясь на хозяйскую грубость и скудность доцентского салями.

Еще я не перестал мысленно сравнивать двух уродов – старшего садовода и продавца велосипедов.

А навстречу мне двигался строитель фрегатов.

Разбирающийся в такелаже и постигший рангоутные премудрости хлюпик катил на велосипеде с рифлеными маунтинбайковыми шинами.

– Привет!

– Привет, коли не шутишь.

– Дылда сказал, ты ему неинтересен в данный момент.

– Опять донес, моделист-конструктор?

Я выдал строителю фрегатов крепкий шелбан.

Предатель мужественно перенес экзекуцию.

– Дылда приказал срочно вывести вас на бабу, которую недавно поимел какой-то нездешний красавец.

– Ну так выводи!

– Видите – синяя крыша…

Строитель фрегатов вытянул руку вдоль рабицы.

– За поворотом.