Сидни Шелдон - Если наступит завтра

– Все они кажутся такими счастливыми, – заметила она.

– Не забывай, изначально они – люди-цветы. Тюльпаны.

Трейси рассмеялась и взяла Джефа за руку. Рядом с ним она чувствовала необычайную радость. Какой он замечательный! А Джеф, глядя на нее, думал: «Я самый счаст ливый человек на свете».

Они осматривали достопримечательности, как обычные туристы. Прохаживались по Алберт Куйпстраат, рынку на открытом воздухе, ряды которого тянулись на целые кварталы и где стояли лотки с антиквариатом, фруктами, овощами, цветами и одеждой, заглядывали на площадь Дам, где собиралась молодежь послушать бродячих певцов и панковские группы. Съездили в Волендам, живописную старинную рыбацкую деревню на Северном море, и Мадуродам – Голландию в миниатюре. Когда они проезжали мимо аэропорта «Схипхол», Джеф заметил:

– Еще недавно это место находилось под водами Северного моря. Слово «схипхол» означает кладбище кораблей.

Трейси крепче прижалась к нему.

– Как здорово любить такого умного парня.

– Ты еще не то услышишь. Двадцать пять процентов страны отвоевано у воды. И вся Голландия лежит на шест надцать футов ниже уровня моря.

– Страшно.

– Нечего бояться, пока вон тот малыш держит пальчиком дамбу.

Куда бы они ни шли, за ними следовали детективы, и каждый вечер Дэниел Купер изучал представляемые инспектору ван Дюрену рапорты. В них не было ничего не обычного, но подозрения американца не рассеивались. «Она на что-то нацелилась, на что-то большое. Интересно, она понимает, что за ней следят? Знает, что я намерен раздавить ее?»

До сих пор у детективов не было оснований считать, что Трейси и Джеф чем-то отличаются от обычных туристов.

– А разве вы не можете ошибаться? – спросил Купера инспектор ван Дюрен. – Люди приехали в Голландию просто отдохнуть.

– Исключено! – упрямо возразил американец. – Я не ошибаюсь. – Купер испытывал неприятное чувство, что время стремительно убегает, и если в самом ближайшем будущем Трейси не сделает ход, наблюдение снова снимут. Никак нельзя этого допустить. И он сам ходил на дежурства с детективами.

Джеф и Трейси заняли в «Амстеле» соседние номера.

– Для солидности, – объяснил Джеф. – Но далеко я тебя не отпущу.

– Обещаешь?

Каждую ночь он оставался у нее до рассвета и они занимались любовью. Джеф оказался изобретательным любовником: то нежным и внимательным, то диким и необузданным.

– Я впервые поняла, для чего у меня тело, – прошептала Трейси. – Спасибо, любимый.

– Не за что. Удовольствие получаю я.

– Только половину.

Они бродили по городу без всякой видимой цели, обедали в «Эксельсиоре» в отеле «Европа», ужинали в «Баудери», отведали все двадцать четыре блюда в «Индонезий ском Бали». Попробовали ервтенсоеп, знаменитый голландский гороховый суп, хутспот, картофель, морковь и лук, и смесь из тринадцати овощей с копченой колбасой. Прогулялись по району красных фонарей, где в витринах выставляли свои отнюдь не миниатюрные прелести упитанные шлюхи. И ежевечерний отчет инспектору Хоопу ван Дюрену завершался одними и теми же словами: «Ничего подозрительного».

«Терпение, – говорил себе Дэниел Купер. – Только терпение».

Побуждаемый американцем, ван Дюрен явился к начальнику полиции и попросил разрешения установить в гостиничных номерах подозреваемых подслушивающие устройства. В разрешении было отказано.

– Приходите, когда у вас будут более веские основания, – ответил комиссар Уилемс. – А до тех пор я не позволю вам прослушивать телефоны людей, чья вина состоит только в том, что они приехали в Голландию туристами.

Этот разговор состоялся в пятницу. А в понедельник Джеф и Трейси отправились на Паулюс Поттер-страат в Костере, где находился столичный алмазный центр, – посетить Нидерландскую ограночную фабрику. Дэниел Купер шел следом за ними с бригадой детективов. На фабрике было множество туристов. Гид, говорящий по-английски, вел их по цехам, рассказывая о различных этапах огранки камней, а в конце экскурсии посетители попадали на выставку, где у стен располагались витрины с предназначенными на продажу бриллиантами. Большинство туристов приходили на фабрику именно ради этого. В цент ре помещения на эффектном постаменте в стеклянном кубе красовался самый необыкновенный бриллиант, который Трейси уже видела.

– А это, – с гордостью сообщил гид, – знаменитый бриллиант «Лукулл», о котором вы все, разумеется, слышали. Некогда его купил известный театральный актер для своей жены-кинозвезды. Это один из самых лучших камней в мире.