Оливер Пётч - Дочь палача и театр смерти

До самого вечера Куизль смазывал, точил, полировал и очищал от крови орудия пыток. За монотонной работой легче было думать. Что происходит в этой долине? Кто стоит за здешними странными событиями, за убийствами? Для чего Ксавер оставлял в домах резные фигурки?

Но больше всего палача смущало выражение лица Симона. Во время последнего их разговора цирюльнику удалось заглянуть ему в душу и увидеть правду. Да, он стал стар и слаб. Любопытство, проницательность и чувство справедливости – все то, что неизменно побуждало к действию его, грозного палача из Шонгау, – ничего этого не осталось. Куизль хотел лишь, чтобы его оставили в покое. Но, черт возьми, что плохого в том, что он хочет вести обычную жизнь, как и все другие! И если для этого придется пытать Ксавера, так тому и быть. Якоб чувствовал, что парень не так прост. Потому о допросе невиновного речи здесь не идет.

Но он ли настоящий убийца? На его ли руках кровь юного Файстенмантеля и Габлера?

Внутренний голос с каждым часом все громче взывал к его совести. И палач знал лишь одно средство, чтобы его заглушить.

Большая кружка холодного пива. Или даже две.

Поэтому палач направился прямиком в местный трактир. Там он уселся за стол в углу, набил трубку и стал дожидаться, пока ему принесут пиво. Ждать пришлось долго, но в конце концов подошла молодая служанка и робко поставила перед ним кружку. Куизль осушил ее одним глотком. Это было крепкое мартовское пиво, и в голове после него сразу прояснилось. Палач довольно вздохнул, потом подвинул пустую кружку к служанке, нерешительно дожидавшейся у стола.

– Повтори, – велел он.

Вторую кружку Якоб пил медленнее. Он покуривал трубку, укрывшись в клубах дыма, и через некоторое время ощутил некоторое умиротворение. Но, несмотря на все попытки, в голове по-прежнему звучал голос.

Ты пытаешь невиновного…

Куизль вспомнил старую знахарку Марту Штехлин, которую ему пришлось пытать десять лет назад. Он был убежден в ее невиновности и взялся разыскать настоящего преступника. Чувство справедливости побуждало его то и дело срывать допрос [11] Об этом рассказывается в романе О. Пётча «Дочь палача». . А что же теперь? Теперь даже Симон вынужден помогать ему в истязаниях человека, возможно, ни в чем неповинного. Однако Куизль не видел иного выхода.

«Мне нужно чудо», – думал палач.

Но он слишком редко ходил в церковь, чтобы заслужить его…

– Так вот вы где! Я вас повсюду ищу!

Звонкий взволнованный голос вывел его из задумчивости. Якоб потер глаза и сквозь густой дым разглядел Симона, подсевшего к нему за стол. Цирюльник совсем запыхался – по всей вероятности, он бежал всю дорогу от Обераммергау.

– Я выяснил кое-что новое, – вполголоса сообщил Фронвизер. – Что-то, возможно, связанное с нашими убийствами! В этой долине пропадали дети. Не исключено, что кто-то убил их в прошлом году.

Цирюльник рассказал ему о разговоре с матерью Мартина, о зловещей находке на Жертвенном холме и черном всаднике, столь внезапно появившемся. Куизль внимательно слушал.

– Лесовод Майер тоже говорил о пропадавших детях, – торопливо закончил Симон. – И детские кости – это еще не всё. Там был какой-то странный круг из камешков. Я уже видел такой, когда мы только приехали в долину. Этот черный всадник, похоже, очень им интересовался. Мы бы значительно продвинулись, если б узнали, кто их выкладывает… – Он осторожно огляделся и продолжил еще тише: – По дороге я уже расспросил кое-кого из крестьян. Но они вели себя очень странно, уклонялись от ответа, будто боялись чего-то. Однако я уверен, что им известно об этих кругах.

– Мне эта таинственность уже порядком поднадоела, – пробормотал Куизль. – Довольно и Ксавера с его фигурками. Тут нам тоже мало что известно.

Он глотнул пива и попытался подумать. Но, как часто бывало в последнее время, мысли рассеивались, стоило ему ухватиться за одну из них. Алкоголь служил хорошим другом, но был ревнив и не терпел подле себя других. Симон смотрел на него в нетерпении, словно ждал решения всех загадок.

Однако Куизль не знал ответа.

– Пиво кончилось, – сказал он вместо этого.

Палач поднял пустую кружку и поискал глазами трактирщика, но нигде его не увидел. Наконец он высмотрел его у входа: тот стоял перед судьей Ригером, который, вероятно, только что вошел в трактир. Трактирщик показал на Якоба и Симона и что-то шепнул Ригеру. Судья решительным шагом направился к их столу.