Оливер Пётч - Дочь палача и театр смерти

– По части мучений, палач, тебе равных нет, – огрызнулся Ханнес и осклабился: – К тому же слишком ты для меня стар, чтоб тягаться. Никакого удовольствия. Начну, чего доброго, жалеть тебя.

– Прыщавому тощаге вроде тебя в самый раз.

Куизль сделал шаг, но Ханнес тут же дернул кожаный шнур. Йозеффа сдавленно вскрикнула и упала на колени. Она была всего в полушаге от пропасти.

– Я не шучу! – взвизгнул рябой. – Разворачивайся и спускайся обратно, или я сброшу ее.

Палач поднял руки.

– Не кипятись, – проговорил он. – Нет причин сердиться. Я ухожу.

Он медленно развернулся и скрылся среди скал. Йозеффа отчаянно смотрела ему вслед. Но, едва скрывшись из виду, палач остановился и лихорадочно огляделся. Справа в редеющем тумане показалась едва заметная тропинка, видимо протоптанная сернами. Она понизу огибала вершину и терялась за отвесной стеной. Куизль помедлил немного, но потом двинулся по скользкой тропе у самого края скалы. Может, имелся какой-то другой способ взобраться на вершину? Если получится подобраться к Ханнесу со спины, возможно, удастся его одолеть прежде, чем он что-то сделает девочке… Якоб выругался вполголоса, переставляя ватные ноги.

Только за это ублюдок заслуживает смерти!

Тропа тянулась мимо старого, обрушенного навеса и вела дальше вдоль пропасти, над которой рассеивались последние клочья облаков. Куизлю в который раз уже стало ясно, почему он ненавидел горы. Они казались ему живыми, злобными существами, которые всеми силами старались стряхнуть его со своей исполинской спины. Палач старался не смотреть вниз и уставился прямо перед собой. После очередного изгиба тропа окончилась скальным выступом пятью шагами ниже вершины. Стена в этом месте уходила отвесно вниз и заканчивалась внизу каменистой осыпью. С беспокойными криками взлетели несколько галок, высоко в небе одиноко кружил орел.

Якоб выждал пару мгновений: галки могли привлечь внимание Ханнеса. Однако других звуков не последовало. Куизль произнес короткую молитву и стал взбираться. В скалистой стене имелись выступы, за которые можно было зацепиться. Но некоторые из них оказывались ненадежными и крошились под пальцами, и приходилось быстро искать новую опору. Восхождение оказалось крайне сложным и опасным.

Палач и теперь старался не смотреть вниз, но буквально чувствовал пустоту под собой, как она тянет за ноги. Кроме того, снизу задувал ветер, пробуждая ужас, как смрадное дыхание из преисподней. Медленно и стараясь производить как можно меньше шума, Якоб взбирался к вершине. Горло стискивал доселе неведомый страх, пот ручьями сбегал по спине.

Только не смотри вниз!

Несколько раз Якоб едва не сорвался, но в последний момент ему удавалось зацепиться за какой-нибудь крошечный выступ. Он прислушался и смог различить отдаленный и тихий плач.

– Заткнись, все равно не поможет! – прошипел Ханнес.

Куизль вздрогнул. Противник где-то рядом, прямо над ним!

– Ха, как видишь, спаситель твой оказался трусом, – продолжал рябой. – Просто взял и унес ноги! – Он хохотнул. – А с тобой мне что теперь делать? Ты лишь мешаешься. Если сбросить тебя вниз, я только одолжение всем сделаю. Все равно тебе уже не поправиться, и родителям придется кормить тебя всю жизнь… Так что идем, покончим с этим.

Послышался сдавленный хрип, потом шорох по земле. Сердце у Куизля забилось еще быстрее. Похоже, Ханнес собрался сбросить девочку в пропасть! Якоб судорожно подтянулся на последнем выступе и увидел Ханнеса. Надзиратель был всего в нескольких шагах и тащил за собой Йозеффу.

Они шли прямо на него.

По счастью, Ханнес повернулся спиной к пропасти и не мог видеть залитое потом лицо Куизля. В отличие от Йозеффы, которая тихо вскрикнула от облегчения.

– Нет! – прошипел Якоб.

Но было слишком поздно. Ханнес оглянулся и увидел его. Он ухмыльнулся и выпустил из рук кожаный шнур. Потом шагнул к палачу и медленно занес ногу, намереваясь ударить в лицо.

– Ха, летите же вместе прямиком в ад! – торжествующе произнес Ханнес. – Дьяволу от меня привет…

Слова застряли у него в горле: Куизль свободной рукой схватил его за ногу и потянул. Рябой вскрикнул от неожиданности. Вместе с тем палач разжал другую руку. Решение было спонтанным, и в следующий миг Якоб пожалел о нем. Он полетел вниз, мертвой хваткой вцепившись в ногу Ханнеса. Они вместе упали на выступ, с которого Якоб начинал карабкаться к вершине. Палач почувствовал, как рубашка на спине разорвалась и в кожу впились острые камни. Он застонал. От края пропасти его отделяла всего пара дюймов.