Ее тонкая рука с синими венами сжимала на шее потрепанную голубую шаль.
Она презирала всех.
Но те, кто задерживался, видели нечто больше, чем злость. Они видели боль. Мольбу. Призыв остановиться. Побыть в ее обществе, пусть хоть несколько секунд.
И те, кто удовлетворял ее мольбу, получали вознаграждение. Последнее подношение. Последнее чудо.
Только они видели то, что на самом деле изобразила Клара.
Только они видели спасение.
Точку в ее глазах. Сияние. Пожилая женщина начинала прозревать что-то. Там, вдалеке. За веселой толпой с бокалами в руках.
Надежду.
Этой единственной точкой Клара сумела передать момент, когда отчаяние переходит в надежду.
– И вы ее спасли? – спросила Рейн-Мари.
– Я думаю, спасение было взаимным, – сказала Клара и посмотрела на Рут, которая стащила кусок хлеба с тарелки Жана Ги и стала кормить Розу. – Эта картина принесла мне успех.
Никто не произнес ни слова, но все подумали, что если бы Клара писала тогда портрет Питера, то, возможно, уловила бы мгновение, когда надежда превращается в отчаяние.
Клара рассказала об их с Мирной утреннем визите в лучшие галереи Торонто. Питера там никто не видел.
Она говорила, а Арман Гамаш внимательно наблюдал за ней. Ничего не упускал – ни слов, ни тональности, ни малейших движений.
Если Клара соединяла в одно целое элементы картины, а Рут – элементы стихотворения, то Гамаш соединял в нечто целое элементы дела.
Как и в случаях с картиной или стихотворением, в основе дел, которыми он занимался, лежали сильные чувства.
– Значит, не повезло? – спросил Оливье. – Следов Питера не обнаружилось?
– Вообще-то, нам удалось найти человека, который не только видел Питера, но даже говорил с ним, – ответила Клара и рассказала о посещении колледжа искусств.
– С чего это вдруг Питер решил наведаться в колледж? – спросил Габри. – А прежде он туда ездил?
– Нет, ни я, ни Питер там не бывали, – ответила Клара.
– Тогда зачем он поехал туда? – спросил Гамаш, забыв о своих жаренных на открытом огне креветках в манговом соусе. – Что ему там понадобилось?
– Я так толком и не поняла, чего он хотел. А ты? – спросила Клара у Мирны.
– Мне кажется, он хотел ненадолго снова почувствовать себя студентом, – задумчиво проговорила Мирна. – Профессор Мэсси сказал, что они много говорили о студенческих годах Питера. О студентах, о преподавателях. Я думаю, ему хотелось вспомнить молодость, времена, когда его переполняла энергия, когда им восхищались. Когда ему принадлежал весь мир.
– Ностальгия, – сказал Габри.
Мирна кивнула:
– И наверное, еще кое-что. Быть может, он хотел вернуть прежнее волшебство.
Клара улыбнулась:
– Что-то я сомневаюсь, чтобы Питер верил в волшебство.
– Да, сам бы он так это не назвал, – согласилась Мирна. – Но все равно речь идет о чем-то похожем. Времена студенчества остались в его памяти как нечто волшебное. И вот он в депрессии возвращается туда, где ему было хорошо. Туда, где он может обрести то, что утратил.
– Он искал спасения, – вмешалась Рут.
Она пододвинула к себе тарелку Гамаша и в данный момент выуживала из нее последнюю креветку.
– Слишком много слоев жизни, – продолжила она. – Его мир исчезал. Он хотел, чтобы его спасли.
– И поэтому отправился в колледж? – спросил Оливье.
– Поэтому он отправился к профессору Мэсси, – сказала Мирна, кивая. Ее немного расстроило, что маразматичка Рут увидела то, что от нее, Мирны, ускользнуло. – Хотел получить подтверждение тому, что полон энергии, талантлив. Звезда.
Рейн-Мари оглядела тихое бистро, опустевшие столы на террасе за сводчатыми окнами, кольцо домов, неярко светящихся в темноте.
Спасение.
Она поймала взгляд Армана и снова увидела в его глазах то выражение. Человека спасенного.
Тем временем Гамаш взял кусок багета и, задумавшись, принялся его жевать.
Чего искал Питер? Он явно искал что-то, искал настолько отчаянно, что это заставляло его метаться с одного конца света на другой. Париж, Флоренция, Венеция, Шотландия. Торонто. Квебек-Сити.
Его гнало отчаяние, он был одновременно и охотником, и преследуемым. Игра в прятки, в которой участвует один человек.
– Ваш профессор упомянул «Салон отверженных», – сказал он. – Это что такое?
– Вообще-то, это я вспомнила про салон, – ответила Клара. – Не думаю, что профессор Мэсси был рад напоминанию.
– Почему? – спросил Жан Ги.
– Не лучший эпизод в истории нашего учебного заведения, – рассмеялась Клара. – В конце года в колледже обычно организуются ежегодные выставки. Работы отбирает специальное жюри из преподавателей и известных торонтских арт-дилеров. На выставку попадают только лучшие работы. Один из профессоров решил, что такая ситуация несправедлива, и устроил параллельную выставку.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу