Уж она бы позаботилась о том, чтобы с ними не поступили так, как с ней. Она бы поощряла их. Защищала. Никаких «Салонов отверженных». Никаких насмешек, никаких издевательств. Никакого притворства в поощрении креативности, даже когда колледж хочет одного конформизма.
Они бы приходили в ее мастерскую по пятницам, пили пиво и несли всякую чепуху. Они бы обменивались идеями, философствовали, говорили о пророчествах, смелых и незрелых планах. У нее бы появился собственный салон. «Салон признанных».
А она будет сиять в центре. Всемирно известная художница, воспитательница будущих гениев.
Она бы нашла себя.
– Подумайте, – посоветовал профессор Мэсси.
– Непременно, – ответила Клара. – Спасибо.
Доктор Винсент Жильбер жил в глубине леса. Вдали не только от человеческих конфликтов, но и от человеческого общения. Он с готовностью согласился на такой компромисс. Никто не возражал.
Гамаш и Жильбер много раз встречались за прошедшие годы, и вопреки ожиданиям изоляция и жизнь, посвященная самому себе, не улучшили социальных манер доктора Жильбера.
– Что вам надо? – спросил он, глядя из-под полей соломенной шляпы, материал для которой он, вероятно, украл у лошади Бовуара во время одного из предыдущих приездов.
Он работал в огороде и, по мнению Гамаша, все больше и больше казался похожим на библейского пророка или сумасшедшего. На Жильбере была когда-то белая (а теперь серая) ночная рубашка, доходящая до середины голени, и пластиковые сандалии, которые можно мыть, поливая из шланга. И это было очень кстати, потому что ноги его по щиколотку погрузились в компост.
– Примете соседа? – спросил Гамаш, привязав свою лошадь к дереву.
– Что вам надо? – повторил доктор Жильбер, выпрямился и пошел к ним.
– Перестаньте притворяться, Винсент, – усмехнулся Гамаш. – Я же знаю, вы счастливы меня видеть.
– Привезли что-нибудь?
Гамаш показал на Бовуара, и тот испуганно распахнул глаза.
– Вы же знаете, что я вегетарианец, – надулся Жильбер. – Есть что-нибудь еще?
Гамаш сунул руку в седельную сумку, вытащил оттуда пакет в оберточной бумаге и карту.
– Добро пожаловать, незнакомец, – сказал Жильбер.
Он схватил пакет, открыл его и вдохнул аромат круассанов.
Швырнув без всяких объяснений один драгоценный круассан в лес, он понес остальные в свою хижину, куда за ним последовали Гамаш и Бовуар.
Поезд неторопливо тронулся с места, но вскоре набрал ход и стремительно понесся к Монреалю.
– Что там насчет Фрэнсиса Бэкона? – спросила Мирна, когда стюард принес заказанный ими ланч. – Я полагаю, он имел в виду художника двадцатого века, а не философа шестнадцатого столетия? [39]
Клара кивнула, но ничего не сказала.
– На что намекал профессор Мэсси? – не отставала Мирна.
За его словами явно что-то крылось.
Клара прильнула к окну, глядя на исчезающий из виду Торонто. На мгновение Мирна засомневалась, что ее подруга слышала вопрос. Но внезапно Клара заговорила. Заговорила, обращаясь к переполненным мусорным бачкам. К белью на веревках. К граффити. Не к фактическому искусству, а к имени художника, повторяющемуся снова и снова. Заявляющему о себе. Начертанному из баллончика жирными черными буквами. Снова и снова.
– Бэкон часто писал триптихи. – Стекло возле рта Клары слегка затуманилось. – Скорее всего, профессор имел в виду Джорджа Дайера.
Мирне это имя ни о чем не говорило, но для Клары явно значило многое.
– И?..
– Я думаю, профессор Мэсси пытался предупредить меня. – Клара отвернулась от окна и посмотрела на подругу.
– Ну же, говори, – попросила Мирна, хотя было ясно, что Клара готова сделать что угодно, только не облекать эти мысли в слова.
– Джордж Дайер и Бэкон были любовниками, – сказала Клара. – Они отправились в Париж, где была устроена огромная выставка работ Бэкона. То был его первый настоящий триумф. И пока Бэкон получал поздравления… – Клара замолчала.
Мирна почувствовала, как кровь отливает от ее лица.
– Говори, – тихо повторила она.
– Дайер покончил с собой в номере отеля.
Слова были едва слышны. Но Мирна их услышала. И Клара их услышала. Слова, выпущенные в мир.
Женщины уставились друг на друга.
– Это то, о чем ты хотела меня предупредить, – произнесла Клара почти шепотом. – Когда вспомнила про Самарру.
Мирна не нашлась что ответить. Она боялась, что лицо Клары совсем окаменеет от страха. Как и все ее тело.
– Ты думаешь, Питер сделал то же самое? – выдавила Клара.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу