Сара Шепард - Перфекционистки

Так как же это случилось?

– Отлично, – Ава посмотрела на Лесли и вздохнула. – Ты выиграла. Я больше не буду приводить сюда Алекса. Только не рассказывай отцу об этих дурацких сплетнях.

Лесли улыбнулась с довольным видом.

– Я так рада, что мы договорились, Ава! Ведь ты же знаешь, что я хочу тебе только добра!

Она повернулась к Аве спиной и, не прибавив больше ни слова, стала подниматься по лестнице.

Ава дрожала от бешенства. «Чему тут удивляться», – думала она. Распущенные Ноланом сплетни терзали ее уже больше года. Почему она решила, будто эта пытка прекратится, когда он умрет?

Во вторник после уроков Джулия сидела в своей аккуратной, до блеска вылизанной спальне, устроившись между двух удобных подушек и закутав ноги пледом из искусственного меха. Свет, лившийся в окно, придавал ее комнатке чистый, веселый, а главное, нормальный вид. Как будто это была нормальная комната нормальной девушки, живущей с нормальной матерью в нормальном доме. И эта нормальная девушка, разумеется, не могла случайно убить одноклассника во время розыгрыша, который вдруг обернулся трагедией.

«Не думай об этом», – приказала себе Джулия. Это совпадение. Жуткое, чудовищное совпадение – то, что они расписали лицо Нолана как раз перед тем, как он умер. Но кто в это поверит, если Джулия и сама до конца не верила?

Офицеры полиции вчера ходили по классам, задавали вопросы. Несколько учеников сказали, что их уже расспрашивали по поводу той вечеринки, но Джулии до сих пор никто не звонил. Что если кто-нибудь видел, как она поднималась наверх? Что если кто-нибудь слышал их разговор на киноведении? Ведь кто-то должен был слышать, верно?

Но… кто?

Сейчас ей больше всего на свете хотелось лечь в кровать и накрыться с головой, но она должна была оставаться обычной идеальной Джулией. А обычная идеальная Джулия постоянно счастлива и неизменно популярна. Поэтому она болтала по телефону с Ниссой, одновременно удерживая звонок от своей подруги Колетт, и чатилась с Натали на своем Macbook Air . А еще у нее было пятнадцать непрочитанных сообщений на Фейсбуке и триста лайков в Инстаграме под селфи, которое она разместила накануне вечером.

– Говорят, они обжимались прямо в фотолаборатории, – хихикала Нисса на ухо Джулии. Она говорила о Ребекке Холлсуэлл и Кори Гриере, новой сладкой парочке Бэкона, прославившейся тем, что обе ее половинки изменяли своим бывшим. – Нет, ну просто хочется сказать – больше креатива, Кори! Волосы Ребекки еще долго будут пахнуть закрепителем!

– О да, – поддакнула Джулия, закатывая глаза. – Хотя в темной проявочной есть что-то романтичное, не находишь? Тусклый свет, все эти черно-белые фотографии, висящие на прищепках…

– Джулия! – кто-то громко окликнул ее.

– Да ты извращенка, – прыснула Нисса. – Впрочем, с мистером Грейнджером я бы пошла даже в темную фотолабораторию. Фото – лучший клуб школы, уж это точно.

– Джулия! – снова окрик. Затем раздался надсадный кашель.

– Это еще кто? – спросила Нисса с оттенком брезгливости в голосе.

– Э-э-э, наша уборщица, – сказала Джулия, и сердце у нее заколотилось.

– Отошли ее домой. Кажется, она больна, – заявила Нисса. Потом она застонала. – Ох, меня мама зовет. Что ты делаешь сегодня вечером?

– ДЖУЛИЯ!

– Э-э-э…. – нужно было срочно заканчивать разговор. – Слушай, мне тоже надо бежать. Я тебе перезвоню.

Она нажала отбой. Потом встала из-за стола, чувствуя, как сердце бьется все сильнее и чаще. Мать позвала ее еще раз, громко и настойчиво.

– Иду! – отозвалась Джулия сдавленным от слез голосом.

И открыла свою дверь.

Каждый квадратный фут пола был загроможден коробками, мебелью или пластиковыми контейнерами с разным барахлом. Джулия двинулась по коридору, пробираясь сквозь лабиринт коробок. Пластиковые мешки для мусора громоздились чуть не до потолка, загораживая настенные светильники. Сердце Джулии бухало в ребра, знакомая тошнота поднималась в желудке.

При каждом шаге она чувствовала, как коты вьются под ногами, трутся о них. Кухонный пол был завален сломанными электроприборами, миксеры и мороженицы ютились среди бумажных пакетов, забитых осколками битой посуды. Неработающая старинная плита, которую мать Джулии откопала на какой-то помойке, стояла под окном, наполовину погребенная под грудой разбухших и заляпанных кулинарных книг. Пачки перевязанных бечевками старых газет и журналов высились вдоль стен на высоту пять футов от пола. На вершине одной из груд спала грязная белая кошка, еще одна точила когти о пачку макулатуры, осыпая пол газетным серпантином. Кошачья шерсть висела в воздухе, взвихриваясь вверх при каждом движении Джулии.