Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1870 – 1874

– Иван Дмитрич, – прозвучал над ухом голос помощника, – слава Богу, Вы целы.

– Как? – только и сумел от изумления произнёсти Путилин.

– Мы ж за Вами с самого трактира идем и этого, – зло метнул взгляд на здоровяка, у которого руки были охвачены наручниками, – видели, как он следом тенью выскользнул и таился темными углами. Теперь на Офицерскую?

– Пожалуй, – сердце барабанной дробью стучало в груди. Молодец Мишка, хорошая растет смена.

Иван Дмитриевич распорядился, чтобы из трактира привезли полового и того пьяного соседа по столу.

На Офицерской начальник сыска привел себя в порядок, переоделся в свой цивильный костюм, выпил стакан крепко заваренного чая и только после велел к нему в кабинет доставить трактирного молодца.

– Ну здравствуй, – бросил взгляд в окно, за которым в права вступила петербургская ночь, – раз мы не сумели поздороваться и завести знакомство. Меня зовут Иван Дмитриевич Путилин, на сей час являюсь начальником сыскной полиции.

– Наслышан, – басом произнёс допрашиваемый.

– Тогда приступим без предисловий к делу. Для начала хотелось бы услышать твое имя, данное тебе, и фамилию.

– Допустим Иван Иванов, – скривил рот в ухмылке.

– Тогда и разговора у нас не получиться.

– Да я и не стремлюсь.

– Хорошо.

– За чем ты за мной шел?

– Как зачем? Домой я всегда этой дорогой возвращаюсь.

– Поверю, но почему таился?

– Дак края наши опасные, мало ли что, – пожал саженными плечами.

– Поверю, – уже улыбка появилась на губах Путилина, – а зачем прутом на меня замахнулся?

– Дак, от боязни, – с насмешкой смотрел в глаза начальнику сыска, – вижу, Ваше Благордие поворачивается ко мне, ну я с испугу и замахнулся.

– Складно.

– Чего складно, истинная правда, вот те крест, – он перекрестился лопатообразной рукой.

– Может я и поверил бы, да ты ведь и имя свое скрываешь, я мыслю: есть отчего.

– Нету на мне ничего, – насмешливость не исчезала, – чист, аки ангел небесный. Загулял, деньги артельные пропил, да и паспорт свой загубил, в этом—то и одном моя вина.

– Поверю, – позвал своего помощника, – вот Иван Иванов тебе поведает: откуда он родом, а ты телеграфируй, чтобы подтвердить твои слова, – он обратился к задержанному, – или не стоит бумагу переводить?

Назвавшийся Ивановым только засопел.

– Отведи его в камеру.

На том же месте, где четверть часа тому, сидел юркий хрупкий половой, утирая нос рукавом.

– Значит, Антошкой тебя прозывают?

– Угу, – сквозь всхлип протянул парнишка.

– Утрись, – нахмурился Путилин, – не след сопли распускать.

Склоненная голова была вровень с плечами.

– Откуда родом?

– Тутошний я.

– Давно при трактире.

– С самого младенчества.

– Понятненько, – Иван Дмитриевич придвинул к пареньку стакан на блюдце, – пей чай, пей пока горячий.

– Благодарствую.

– Не надоело целыми днями меж столов шнырять?

– Привык я да и без куска хлеба не бываю.

Без стука вошел Жуков, склонился и что—то прошептал. Путилин нахмурился.

– Ладно, Антоша, мы могли бы о многом поговорить, но нынче нет у нас времени. Сегодня трактире ты шептался с двумя персонами. Оба саженного роста, один из них со шрамом через все лицо.

– Я…

– Не надо, – Иван Дмитриевич поднял руку, – я все знаю. Ты попал в нехорошую историю, но меня больше интересуют эти двое и в первую очередь мне нужен дом, где они живут?

Половой съежился, словно от удара.

– Они опасны, и мне надобно их арестовать, один уже посажен в холодную.

– Я их боюсь.

– Не надо их бояться, их место в Сибири.

– Они, – в глазах мальчишки таился неподдельный страх, он умолк и у него от этого чувства перехватило дыхание.

– Нет времени ждать, – торопил его начальник сыска, – если второй уйдет, он постарается добраться до тебя, наверное, единственного свидетеля, который его знает.

Половой тихо, едва слышно произнёс адрес.

– Они там живут?

– Да, я их выследил и запомнил адрес.

– Миша, бери агентов и живо на место, – потом обратился к мальчишке, – как они себя величали?

– Одного Степка Кривой, – уже с некоторой смелостью говорил Антон, – это который со шрамом, а второй Тимофей Перекати—Поле, оба из Твери.

Через два часа, когда одолевал сон, и Иван Дмитриевич устал от борьбы с ним, он откинулся в кресле и беспокойно задремал. Прибыл Жуков с арестованным Тимофеем, не успевшим скрыться из дома, где они со Степкой остановились на постой, там же были найдены золотые вещи и деньги, которыми они сумели разжиться в столице, куда наведывались каждый год на «заработки», как потом поведал Тимофей.