Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1870 – 1874

– Вы не хотите больше ничего мне рассказать?

– Не имею ни малейшего желания, – тяжелый взгляд буравил начальника сыска.

– В Ваших же интересах пояснить мне и о деньгах, и об этой бумаге, – Иван Дмитриевич положил на стол синий билет – облигации государственного внутреннего займа, – Вы ее закладывали и господину Ракиху под фамилией Новосельцев, и Господину Юсову под своим собственным именем, и безвременно почившему господину Сурову под фамилией Кондратьев.

– Это запрещено законом? – молодой человек вел развязано, словно не понимая, что против него собираются неопровержимые свидетельства его причастности к преступлению.

– Увы, нет, – Иван Дмитриевич как бы невзначай достал кольцо, – но как Вы можете пояснить, что у закладчика Сурова пропала облигация в день убийства?

– Вы же занимаетесь розыском, вот Вы и думайте.

– Благодарю за пояснение, но в Ваших интересах придумать историю странствия облигации.

– Извините, господин…

– Путилин.

– Путилин, – с сарказмом произнёс Михайлов, – я никому ничего не обязан. Ищите. Я устал от Ваших предположений и хочу отдохнуть. Пусть проводят меня в арестантскую.

– Извольте.

– Чем Вы расстроены, Иван Дмитрич, – после препровождения задержанного в арестантскую.

– Либо наш молодой человек не понимает, в какое попал положение, либо ему доставляет удовольствие вести себя таким образом.

– Может он придумывает историю своих приключений?

– Не исключено. Как Милованов?

– Крепкая у него голова, не удержать на больничной койке. Рвется к делу.

– Пусть чуток отдохнет после таких волнений.

– Какие будут указания, Иван Дмитрич.

– Пока никаких.

– Вы приглашали господина Меллера на мое опознание, – молодой человек грудью навалился на край стола, – так вот он и является убийцей Сурова.

Даже у видавшего многих преступников Путилина округлились от удивления глаза.

– Да, да, я боялся сказать Вам, – с серьезным лицом пояснял молодой человек, – да, 12 января пришел к закладчику, чтобы предложить кольцо, но он уже был мертв. Я поднялся на второй этаж и там увидел мертвую женщину. Там находился господин Меллер, который пригрозил мне ножом, и поранил меня, когда я пытался сбежать. Я был испуган и поэтому молчал, он мне вручил облигацию. Это все он.

– Хорошо, произнёс пришедший в себя Путилин, – а почему раньше Вы не заявили о данном преступлении?

– Я боялся мести со стороны господина Меллера.

– Но он же не знал, где вы проживаете?

– Разве ж это важно?

– Даже очень.

– Хорошо. Когда вы пришли, дверь во флигель была открыта?

– Да, я поднялся на второй этаж и тогда заметил женщину.

– А почему вы стали подниматься, вместо того, чтобы идти в кабинет господина Сурова?

– Это я пояснить не могу.

– Как вы объясните натекшую кровь в комнате, где был убит хозяин кассы?

– Не моя, может убийцы.

– Я отвезу вас на место происшествия, и вы покажете, как все было?

– Непременно.

– Господин Михайлов, вы говорите, что поднялись на второй этаж и увидели убитую женщину?

– Это так.

– Но зачем было подниматься, если уже с пятой ступеньки видно тело?

– Я, – после паузы произнёс, – в ту минуту я ничего не видел.

– Откуда появился убийца?

Молодой человек показал рукой.

– Но в таком случае он бы перегородил вам дорогу и вы не смогли спуститься по лестнице?

Михайлов молчал.

– Тогда неминуемо убийца ударил бы вас в спину?

Глаза прижатого к ограде волка, готовые к продолжению поединка, смотрели на начальника сыска.

– Вы хотите дополнить свои показания?

– Мне нечего Вам сказать, – проскрежетал зубами Сергей Иванович.

– Уведите, – распорядился Путилин, протирая платком лицо и шею, хотя во флигеле было довольно холодно, приближались Крещенские морозы. И хотелось отмыть руки от изворотливой бесчувственности молодого человека.