Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1874 год, февраль

Над сидящими клубился сизый сигаретный дым, никто и внимания не обратил на вошедших. Мало ли по каким делам пришли стражи порядка.

Иволгина поблизости не оказалось, мальчишка—половой, несущий чей—то ужин, указал, что Степан только что пошел в свою комнату.

Первым шел Василий Михайлович, он же и оказался первым у дверей комнаты Иволгина. Постучал кулаком, дверь отворилась и за ней появился Степан. В красной ситцевой рубахе с узором на груди, ворот был расстегнут.

– Вашбродь? – Только и произнес Степан, выражение мгновенно изменилось, из улыбающегося превратилось в гипсовую маску и здоровый, кровь с молоком, цвет лица в одну секунду стал пепельно—серым.

– Миша, – не обращая внимания на Иволгина, штабс—капитан обернулся к Жукову, – приведи понятых.

– Так точно. – подражая военным ответил младший помощник. Еще, когда ехали, договорились, что одной из понятой будет Мария.

Через пять минут, в течение которых стояла тишина, только слышался гул из залы, никто не произнес ни слова. Потом Орлов обратился к Марии:

– Не будете, так любезны распорядиться, чтобы принесли чернильный прибор и бумагу для господина Жукова, – потом сказал Мише, – Михаил Силантич, займитесь составлением протокола.

– Будет исполнено.

– Господин Иволгин, мы вправе произвести в вашей комнате обыск, есть бумага от товарища прокурора.

– Надо, так делайте. – зло кинул Степан.

– Посмотрите, господин Иволгин, – только после этого Василий Михайлович обратился к Степану, – вам знакома эта вещица? – Штабс—капитан достал из принесенного с собой портфеля шарф.

– Похож на мой, – произнес Иволгин, ни один мускул не дрогнул на лице.

– Не соблаговолите ли, показать его.

– Сию минуту, – как обычно ответил Степан и смутился, ведь он не в зале, подошел к вешалке, где висело пальто, шапка, еще какие—то вещи, начал перебирать, потом с удивленным видом повернулся к Орлову, – я его не нахожу.

– Хорошо, когда вы видели его в последний раз?

– Да не помню.

– Если, как мне известно, вы вчера выходили, то наверняка надевали шарф?

– Не помню, – отрезал Степан и торопливо добавил, – нет, вчера его не было.

– Хорошо, Михаил Силантьич, вы поспеваете?

– Да.

Начали обыск, да и искать было нечего, комната маленькая, вещей мало, только в сундуке на самом дне лежал хронометр.

– Не соблаговолите сказать, – Василий Михайлович держал в руках найденную вещь, – Это ваше?

– Нет.

– Но это ваш сундук?

– Да.

– И вы не знаете, как в вашем сундуке появилась эта вещь?

– Нет.

– Хорошо, на крышке выгравирована надпись: «Штабс—капитану Орлову от солдат роты».

– Не моё, – удивленный Степан смотрел на руку Василия Михайловича, державшего за цепочку хронометр, – в первый раз вижу.

– Скажите, что вы делали вчера вечером?

– Ну, – промычал Иволгин, – ездил по делам.

– Каким, позвольте, полюбопытствовать?

– Личным, – чуть ли не басом сказал Степан.

– А именно?

– Простите, ваше благородие, но не могу сказать.

– Хорошо, господин Иволгин, вы арестованы по подозрению в убийстве семьи Морозовых и вашего благодетеля Дорофея Дормидонтовича Ильешова. Собирайтесь, – сухо произнес штабс—капитан.

– Да, я готов, – Степан так и не поинтересовался, почему собственно он должен собираться, ведь наступили самые горячие часы в трактире и лишние руки никогда не помешают.

– Тогда следуйте за мной,

Василий Михайлович повернулся и пошел впереди, вслед за ним Степан, по сторонам от Иволгина полицейские, замыкал Миша, которому досталась роль наблюдателя. Теперь множество глаз разглядывали идущих через залу, в раз стихли голоса, только через мгновение в воздухе поплыл шепот и шушуканье, строились самые невероятные предположения. Но все сходились в одном – Степана взяли за убийство хозяина, Дорофея Дормидонтовича Ильешова.

Темнота завоевала землю давно, возле трактира, по обе стороны от входа на фонарных столбах сквозь закопченные стекла ламп вились огни. Желтые пятна света, словно послушные чьей—то воле, бегали то вправо, то влево.

Степан стоял между полицейскими с надетыми на руки железными браслетами и в пять вершков цепью.

– Поезжай в отделение с арестованным, – тихо сказал Василий Михайлович Жукову, – пока допрос не чини, пусть посидит, а я пока с барышней побеседую и кое—кого навещу.

– Будет исполнено, господин штабс—капитан. – с улыбкой произнес Миша.