Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1874 год, февраль

– Присаживайтесь, господа, и рассказывайте. Я внимательно слушаю.

– Все началось с визита господина Синицына, который несет службу в околотке, где находится трактир «Ямбургъ», – присев, начал рассказывать Василий Михайлович, делая перерывы между словами, чтобы возбудить интерес Путилина, – по чести говоря, кого—кого, но его я не ожидал.

– Не томите предисловиями, Василий Михайлович.

– Хорошо, – согласился Орлов, – околоточный явился с самого утра и поведал, чей шарф у меня на столе и кто является виновником нападения на меня.

– Вот это становится любопытным, – Иван Дмитриевич улыбнулся, – с самого утра? – Уточнил он.

– Так точно, – появилась улыбка и на губах штабс—капитана.

– И кто определен в незадачливые грабители, как давече выразились вы?

– Самой собой разумеется – Степан Иволгин.

– Василий Михайлович, вижу по вашему лицу, что еще не маловажное держите в запасе?

Штабс —капитан протянул бумагу, которую до времени держал свернутой в трубочку. Иван Дмитриевич пробежал глазами, положил на стол, но через мгновение снова взял в руки и начал более внимательно читать.

– Я так понимаю, что подозреваемые в деле на Курляндской переходят в разряд обвиняемых?

– Я бы с такой уверенностью не смел заявить, но мне кажется, что скоро следствие завершим и отложим в сторону.

– Хорошо бы, – Путилин задумчиво смотрел на бумагу, – градоначальник интересуется каждый божий день расследованием. Такого зверства не было в столице со дня основания. Убийцу при дворе называют не иначе, как Курляндский мясник. Государь проявляет обеспокоенность.

– Иван Дмитрич, ведь делаем все, чтобы изобличить преступника.

– Знаю, в особенности твою, Миша, – слова звучали по отечески, словно Путилин и хотел высказаться, но не задев чувств Жукова, – настойчивость.

– Я…

– Ладно уж, – отмахнулся начальник сыскного отделения, – главное, что избран, как я думаю, верный путь.

– Без сомнения, – вставил Миша.

– Вот именно. Так каковы планы, Василий Михайлович?

– Не хотелось бы раньше времени испугать преступника, чтобы он не подался в бега, хотя сомневаюсь. Мне кажется, глаза застлали большие деньги, вот он и решился пролить кровь.

– Хорошо, тогда жду вас со сведениями об этом человеке, в особенности хотелось посмотреть послужной список.

– Так точно, но… – начал штабс—капитан и остановился, словно не решался произнести вслух свои сомнения.

– Без всяких «но», что вы задумали?

– Сегодня вечером я с несколькими агентами и полицейскими околотка берем под стражу Степана Иволгина, как подозреваемого в деле об убийстве семьи Морозовых и господина Ильешова, и, – как будто бы стесняясь, добавил, – в нападении на меня. Это позволит нам пока собрать необходимые сведения и арестовать настоящего душегуба.

– Я отнюдь не против ваших действий, хотя арест – дело серьезное, – с хитринкой в голосе сказал Путилин.

– Иван Дмитрич, я все понимаю и беру всю меру ответственности на себя.

– Не хватало, чтобы начальник сыскного отделения прятался за спины чиновников по поручениям, – отмахнулся Путилин, – я пребываю в абсолютной уверенности, что ваши действия приведут к ожидаемому результату, поэтому можете рассчитывать на всякое содействие с моей стороны, но если не получится. – Иван Дмитриевич на мгновение запнулся, – не в первый раз отвечать перед Богом за просчет, – Путилин намеренно не упомянул вышестоящих государственных чинов. – Все под ним ходим.

– Иван Дмитрич, разрешите и мне съездить на арест?

– Съездить! – Путилин покачал головой, – Миша, это не загородная поездка, когда же в тебе появится больше серьезности?

– Иван Дмитрич…

– Василий Михайлович, проследите за молодым поколением.

– Так точно. – ответил Орлов и с улыбкой посмотрел на младшего помощника.

Надворный советник Соловьев, которому было поручено, невзирая на договоренность с господином Задонским, проследить за ним, вечером докладывал, что Сергей Евграфович в течение дня никуда из дому не выходил и никому писем, телеграмм не посылал. Видимо, обдумывал сложившееся положение.

В девятом часу штабс—капитан в сопровождении двух полицейских и младшего помощника начальника сыскного отделения Жукова вошли в трактир «Ямбургъ». Зала была полной, лампы со стеклянными колпаками давали довольно много света, поэтому не было присущей таким заведениям мрачности, когда хозяева ради копеечной экономии жалели вешать по стенам и над столами фонари.