Матс Ульссон - Наказать и дать умереть

Теперь он шагнул к Лизен. Дуло ружья маячило в пятидесяти сантиметрах от ее живота.

– Больше, чем ты думаешь, – огрызнулась Лизен. – Бергстрём кое-что успел рассказать, прежде чем свалился с ног от усталости.

– Ты намерен всех нас перестрелять? – обратился я к Бенгтссону.

Он переложил ружье в правую руку и пригладил левой подбородок.

Джонни думал, и, похоже, это давалось ему нелегко.

– Я хочу знать, что здесь произошло, – заявил он.

– Всем нам здесь известно, что ты сжег старика Йоте Сандстедта в Хёкёпинге, пытался подпалить мой дом в Солльвикене и порезал мне шины. Ты, конечно, можешь нас перестрелять, но в этом случае Бергстрёма тоже спишут на тебя и доказать что-либо будет сложновато.

Джонни Бенгтссон снова наморщил лоб:

– Но что вы сделали с Бергстрёмом, он мертв?

– Иди и посмотри сам. – Я кивнул на комнату, в дверном проеме которой матово блестели начищенные ботинки Бергстрёма.

Очевидно, Джонни Бенгтссон умел соображать, но ему требовалось на это время.

Между тем ружье повернулось в сторону Арне.

Когда Бенгтссон скосил глаза на Бергстрёма, я попытался подняться, но Лизен оказалась проворней. В мгновение ока она бросилась на Бенгтссона, и оба покатились по полу. Я плюхнулся на них с кресла.

– Чертова девка… – хрипел Бенгтссон.

Оба вцепились в ружье мертвой хваткой. Я потерял равновесие и откатился в сторону.

Бенгтссон лежал на спине. Лизен ткнула ему пальцем в глаз, и он завыл. Потом выпустил ружье, получив кулаком в промежность, и Лизен вцепилась в приклад. Бенгтссон схватился за дуло, которое поворачивалось то в одну, то в другую сторону. Арне спрятался за диваном.

Я подполз к ним на коленях и попытался выдернуть ружье из рук Бенгтссона. Лизен держалась за приклад, сидя верхом на противнике. Ружье повернулось, и грянул выстрел.

На несколько секунд все мы оглохли. Лизен отбросила ружье и вскочила, заткнув уши. Бенгтссон с недоумением уставился на свой живот, зажимая обеими руками расплывающееся кровавое пятно с пульсирующей раной посредине.

Наши взгляды встретились, Бенгтссон закричал, дико, по-звериному, потом откинулся, стукнувшись затылком об пол, и затих.

В его глазах застыло удивленное выражение.

Я судорожно собрался с мыслями. Лизен стояла, зажав ладонью рот. Арне вышел из-за дивана и положил руку ей на плечо.

В доме запахло порохом. В голове у меня гудело.

Лежавший перед нами молодой человек в кепке был мертв.

Под ним растекалась лужа крови.

Темнота

Герт-Инге пришел в сознание, вокруг было темно. Он лежал на полу и не понимал, как здесь оказался.

Какой-то звук, щелчок, разбудил его.

Голова раскалывалась. Герт-Инге повернул ее, пошевелил рукой, обхватил ладонями виски. Кажется, на пальцах осталась кровь.

Что произошло? Зачем он здесь?

Он помнил, что явился сюда ради важного дела, но какого?

Ему снилась мать. Или нет, она даже являлась ему?

А теперь Герт-Инге устал, и ему совсем не хотелось подниматься.

Если бы голова так не болела.

Кажется, в дверь стучалась полиция? Это она, Монссон? Он доберется и до нее, он никогда еще не порол полицейских.

Герт-Инге почувствовал прилив сил.

Только бы подняться на ноги. Есть еще журналистка с радио, как ее… Анетта…

Он уже знает, где она живет.

Он должен ее найти, хотя не помнит зачем.

И ту, из полиции… Монссон?

Вот будет представление!

Главное, жизнь к нему возвращается.

Если бы еще не болела так голова…

Только бы подняться.

Дом Бергстрёма, ноябрь

Лизен зажгла свечи и закапала стеарином диван.

Арне разматывал рулоны туалетной бумаги, раскладывал ее рядом с высокими белыми свечами из «Икеи».

Я опустошил тайник Бергстрёма в углу под половицей и достал из шкафа на кухне черный пластиковый пакет.

Я просмотрел содержимое портфеля, принадлежавшего, по словам Лизен, Бергстрёму. Обнаружил там мячики, похожие на теннисные, шкатулку с разноцветными прищепками, наручники, двое очков, накладные усы, ремень из черной кожи и старомодную массажную щетку для волос, деревянную, овальной формы. Я сунул ее в карман куртки.

Мы разом вздрогнули, когда по комнате прошелестел не то вздох, не то чье-то бормотание. Я читал, что такое бывает, когда душа расстается с телом.

Ключей не нашел, поэтому закрыл дверь как мог плотно и подпер топорищем, которым Бергстрём ударил меня по спине. Воскресни кто-нибудь из находившихся внутри, им пришлось бы побороться за новую жизнь.