Валерий Вайнин - Интервью в чёрно-белом цвете

Сев за столик, Рита восхитилась:

– Подаришь?

Лида кивком указала на Виктора.

– Это ему. Плата за ужин.

Прервав свою витиеватую реплику, Лёва приобнял Риту.

– Душа моя, опоздала – сиди тихо как мышка. Позволь закончить диатрибу. – Язык его слегка заплетался. – Врубись наконец, – обратился он к Виктору, – экономика – всего лишь набор шаманских приёмов: завывания, прыжки и удары в бубен. Наш девиз: «Делай вид, будто смыслишь. Избегай предсказаний. Ответственности не бери.» Ну и, само собой, заучи глоссарий: деривативы, капитализация, рецессия…

– Так зачем ты этим занимаешься? – перебил Виктор.

– Затем что я, – Боков хлопнул себя по заду, – вот этим местом чувствую, когда и каким словом плюнуть в гоблинов.

Завершая рисунок, Лида прокомменитировала:

– Циничненько.

Лёва обернулся к ней.

– Айм сори, душа моя. Не добавить ли сиропа?

– Где моё мороженое? – напомнила Рита. – Шоколадное. Три кило.

– Ах, я остолоп! – Лёва плеснул себе в рюмку из графинчика. – Душа моя! – окликнул он официантку. – Могу я вас ангажировать?

Девчонка в кружевном передничке, на которую Боков, похоже, произвёл ошеломляющее впечатление, приняла заказ и упорхнула с ощущением высокой своей миссии. Лида меж тем украдкой передала Виктору салфетку с портретом Лёвы. Спортмастер прыснул, чуть не поперхнувшись яблочным соком, и спрятал салфетку в карман.

Рита осведомилась небрежно:

– Кто-нибудь в курсе, ожидать ли Могилевича завтра?

На мгновение все примолкли.

– Сие только Богу известно, – ухмыльнулся Лёва, смакуя коньяк.

Виктор воззрился на Риту глазами ясными до опупения.

– Тебе зачем?

Лида сморщила носик.

– Она зациклилась на Могилевиче. Отдохни, Ритка: перемирие.

– Вот и я о том же, – отыграла назад Рита. – Может, удастся с ним как-то миром…

К счастью, официантка принесла ей мороженое. Шоколадное с орехами. Не три кило, конечно, однако вполне солидная вазочка. И фужер с яблочным соком. Рита, голодная до головокружения, волевым усилием, удержалась от того, чтобы проглотить лакомство вместе с посудой. Лилипутской ложечкой она принялась есть как бы нехотя.

Лёва Боков, перед которым вместо опустевшего графинчика возник наполненный, качнул сократовским лбом.

– Поскольку «Наполеоном» вы брезгуете…

– Мы за рулём, – ввернула Рита. – Прости, брат.

– …поэтому, – продолжил пьянеющий экономический аналитик, – попробуйте задаться вопросом: почему Игоряшу Могилевича в наших кругах кличут Могильщиком?

Лида насмешливо закатила глаза к потолку.

Виктор пожал плечами.

Рита ответили так же, как ответила заместителю прокурора:

– Скорей всего, из-за фамилии. Чего проще.

Не услышав других версий, Лёва показал коллегам средний палец.

– Вот вам фамилия, душа мо… души мои! У Игоряши имеются две особенности, отличающие его от собратьев, которые шебуршат грязное бабло и коррупционные схемы. Какие это особенности, кто скажет?

– Он пишет блестяще, – отозвалась Лида.

Лёва отмахнулся.

– Я тоже пишу нехило, другие – тоже. Фигня всё это. Первая особенность Игоряши заключается в том, что каждая его публикация завершается арестом плохого парня. Обычно у нас как? Журналист, проведя расследование, публикует статью, где слуга государев, к примеру, предстаёт людоедом с педофильским уклоном. Журналист приводит доказательства, либеральная общественность выпрыгивает из пижам, и что в результате? Ни внятных опровержений, ни отставки – тишина, как после атомного взрыва. Мол, срать мы на вас хотели. Иное дело – Могилевич. Про кого ни напишет – тот или садится, или объявлен в розыск, или в СИЗО коньки отбросил. За такую вот жуткую эффективность Игоряшу и прозвали Могильщиком. Фамилия по звучанию совпала. – Лёва плеснул себе коньяку и выпил залпом.

Рита, замерев с ложечкой у рта, задумчиво пробормотала:

– Как ему это удаётся?

Лёва развёл руками.

– Шут его знает. Имеется, напомню, и вторая его особенность. В отличие от коллег, работавших в той же группе риска, Игоряшу до сих пор не грохнули, не покалечили и даже не побили. И это в нашем-то суверенном отечестве. Тут вон спортянке нашему, – Лёва кивнул на Виктора, – за критическую ремарку болельщики «Зенита» чуть рожу не подправили, едва уберёгся.

– Чудом повезло, – подтвердил Витя Даль. – Ты ешь, Ритуля, ешь: мороженое тает.

Лида Богарт растерянно смотрела на Лёву.

– Надо же, никогда об этом не задумывалась.

В кафе «Пингвин» врубили музыку, и динамики исторгли из себя неувядающей голос Филиппа Киркорова. Поддерживать беседу стало затруднительно. Лёва Боков, однако, стал витийствовать на международные темы, силясь перекричать кумира домохозяек.