Эндрю Ваксс - Флад

Я поехал прочь, мысленно отметив, что надо бы починить Плимут, прежде чем этот случай с Флад сделает машину слишком запоминаемой. Я поднялся наверх, отключил все ловушки и вошел. Пэнси тихо зарычала, чтобы я знал, что она на работе, а затем пошла ко мне, виляя своим обрубком хвоста. Даже без систем безопасности, я знал, что посетителей не было. Пэнси из того же теста, что и моя старая доберманиха, Дьяволица, никто не мог попасть сюда без боя.

Такое случилось однажды, и это дало Блумбергу шанс показать себя, настоящим адвокатом. Я прятал одного джентльмена в своей старой квартире. Он сказал мне, что люди его ищут, но ничего не сказал о тех, кто носит голубые плащи и значки вместо деловых костюмов. Во всяком случае, пока я пытался разобраться с одним чуваком, копы пришли и решили войти с ордером Смита и Вессона в мою квартиру. Они вломились, и Дьяволица встретила их. У моего клиента было более, чем достаточно времени, чтобы уйти через заднее окно, и Дьяволица прокусила двух копов, прежде чем у них рассвело в голове, и они не отступили, до прибытия представителей общества по предотвращению жестокости к животным. Эти клоуны накачали мою собаку транквилизаторами и отвезли ее в приют. К тому времени, как я узнал, что произошло, она уже была за решеткой, ожидая пока ее заберут или усыпят, одно их двух. Как и многие дети в детских домах.

Общество защиты животных сначала не возвращало ее мне, объяснив это тем, что полиция держит ее, как улику. Придурки… я знал, что она никогда не заговорит. Во всяком случае, к тому времени, как я доказал, что этот доберман действительно моя собака, они сказали мне, что ее держат чтобы отдать кому-то еще. Я подумал, что тут они не соврали, так как она была слишком породистая, чтобы просто запихнуть ее в газовую камеру, но я не был готов так просто от нее отказаться. Так что я поехал к Блумбергу.

К счастью, к тому времени уже было поздно, и ночной суд скоро должен был приступить к работе. Я объяснил Блумбергу ситуацию, и он завел свое обычное, прощупывая почву:

– Берк, у тебя есть деньги, парень?

– Сколько, Блумберг?

– Ну, это серьезное дело, мой мальчик. Я не знаю такого юридического прецедента, который бы охватывал этот вопрос. Нам придется шерстить законы, пройти весь этот путь через апелляционные суды, возможно, даже придется подавать в Южный округ. Ты и твоя собака имеете конституционные права, а нет прав без способов их защитить. И, как известно, способы правовой защиты стоят недешево.

– Блумберг, у меня ровно сотка, точка. Больше ни цента. И мне нужна гарантия, что я верну свою собаку.

– Ты сошел с ума? Никаких гарантий – это правило профессии. Да меня лишат лицензии, если я скажу такое.

– Ты хочешь сказать, что тебя ее не лишили?

– Это не смешно, Берк. Дело закрыли. Все необоснованные обвинения в проступках с моей стороны были исключены из протокола.

– Что насчет обвинений, которые не были необоснованы?

– Берк, если ты так к этому относишься, мы просто не можем вести дела.

– Сэм, я серьезно. Я знаю, что ты лучший в этом деле, когда хочешь. Это не какой-то прощелыга, которого отправят на остров Райкера* на год. Моя собака ничего не сделала – и эти ублюдки из общества усыпят ее, если я ее не вытащу.

– О, дело о смертной казни, не так ли? Ну, обычно я беру семь с половиной за такие дела, но, учитывая, что это ты, я возьму дело за пятьсот баксов, которые ты предложил. По рукам?

– Сэм, я сказал сотка, а не пять. Я могу разбить платеж на две части – это все, что я могу сделать. Половина до, половина, когда все закончится.

– Ты совсем сошел с ума, мой мальчик? Будь умницей. Где бы я был, если бы позволял своим клиентам удерживать половину платы, пока они не получат, что хотят?

– Ты бы работал на пятьдесят процентов лучше, чем обычно.

– Я собираюсь проигнорировать этот комментарий, учитывая тот факт, что ты, очевидно, убит горем из-за потенциальной потери любимого питомца. И, мой мальчик, так уж случилось, что тебе повезло. Судья Сеймур сегодня сидит в уголовном суде из-за переполненного расписания. Поскольку он судья Верховного Суда, нам не придется ждать до утра, чтобы подать твое заявление об освобождении.

И все прошло так, как сказал Блумберг. Он был слишком скользким, чтобы втиснуть дело в расписание и ждать очереди, так как ночной суд только предъявляет обвинения, а не разбирает дела об освобождении, поэтому он подождал, пока не окажется перед судьей по делу о краже в магазине. До того, как бедный подсудимый узнал, кто его адвокат, Блумберг, Окружной прокурор, и судья быстро превратили дело в нарушение общественного порядка. Обвиняемый получил штраф в размере 50 долларов и условное, и пока его вели к секретарю, он все еще пытался благодарить Блумберга за то, что он спас его от десяти лет в тюрьме, в угрозе чего убедил его толстяк. Затем Блумберг одернул жилет над круглым животом, прочистил горло так серьезно, что весь суд смолк, и он обратился к судье мелодичным баритоном: