Елена Михалкова - Пирог из горького миндаля

Я съела одну недозрелую ягоду, другую… Постепенно забралась в самую глубь зарослей. Колючки царапали кожу, но мне было плевать. Вот она, жизнь: кислый сок на губах, царапины на предплечьях…

Я была бы счастлива, если бы не наша тайна. Он так и сказал: наш с тобой секрет. «Никому не говори, Вероника, иначе знаешь, что я сделаю? Я тоже всем расскажу».

Этот секрет сидел у меня внутри как холодный гвоздь. Железный гвоздь, воткнутый мне в печенку.

И тут на крыше мансарды я заметила Тишку. Она лежала на животе и читала. От края ее отделяли каких-нибудь двадцать сантиметров. Но я знала, что она не свалится: тех, кто любит высоту, высота любит тоже.

– Тиша, ты единственная, с кем в этом доме можно поговорить о литературе.

Дед повторял это слишком часто. Они действительно что-то обсуждали, когда он был в хорошем настроении.

Взрослые хмыкнули. Женька прищурилась. Пашка сделал вид, что ничего не услышал.

Но когда все разошлись по своим делам, он выбрался на крышу через окно и беззвучно, как кот, двинулся к читающей Тишке. Он полз на корточках, медленно-медленно. Боялся ее вспугнуть. Я просто смотрела, не размышляя о том, что он задумал.

Я часто так смотрю. Без всяких мыслей, одними глазами.

Над моим ухом звенел комар. Издалека доносились голоса взрослых. Безмятежный день!

Пашка подкрался к девочке… С силой хлопнул ее по плечу и одновременно заорал.

Это было так неожиданно и страшно, что я вскрикнула. А Тишка – Тишка без единого звука шарахнулась от него. Долю секунды она балансировала на краю крыши, а затем полетела вниз.

Раиса после говорила, что она упала в малинник. Нет. До него было слишком далеко. Это я бросилась к ней из кустов, ломая ветки.

Тишка была маленькая и легкая. А еще она задержала падение, уцепившись за водосток. Если бы кто-нибудь из нас сверзился так с крыши, он сломал бы позвоночник. Но когда я подбежала, она сидела на земле с ошалелым видом и зачем-то ощупывала землю вокруг себя.

– Ты живая?!

Она начала чуть-чуть заикаться.

– Д-д-да. А что с-случилось?

Я отступила на шаг и задрала голову. На крыше никого не было.

В следующую секунду меня едва не сбили с ног.

– Тиша! Тишенька!

Бабушка Рая налетела как ураган – и откуда только она взялась! В эту часть сада никогда не забредали взрослые. Уже позже по некоторым ее словам я сообразила, что она держала меня под присмотром. Но тогда я просто очень удивилась.

– Господи, девочка моя!

Бабушку трясло. У нее побелели щеки. Как будто ей кто-то надавал оплеух меловой ладонью. Я снова испугалась, но уже не за Тишку, а за нее.

– Пошевелиться можешь? Ты можешь дышать?

Тишка вдохнула полной грудью, пошевелила руками и наконец поднялась. Бабушка перекрестилась. Вид у нее был такой, словно ребенок умер, а затем воскрес.

– Да ладно! – сказала я, желая ее успокоить. – Здесь невысоко!

Она так посмотрела, словно сама охотно столкнула бы меня с крыши вместо Тишки. И снова обернулась к мелкой, начала хватать ее и щупать:

– Здесь не болит? А здесь?

– Не-а.

– Янина, не ври мне!

– Я не вру, бабушка. Нигде не болит.

– Пошли купаться, – сказала я. Мне надоела их возня.

– Купаться?! Ты соображаешь, что говоришь?

Нет, честное слово, с бабушкой что-то было не так. Прежде она никогда не кричала на меня. Я и не думала, что она умеет.

– Бабушка, я правда в порядке, – вмешалась Тишка. Она пыталась проскакать на одной ноге в подтверждение своих слов, но Раиса сказала, чтобы она немедленно перестала.

– Надо Женьку позвать. Тишка, где купальники?

– Не знаю.

– Ладно, сама поищу…

Купальники нашлись на сушильной веревке, Женька где-то бродила. Я вернулась и тыкалась во все комнаты, прежде чем сообразила заглянуть в бабушкину спальню.

Раиса сидела на корточках перед Тишкой и надевала что-то ей на шею.

– Это будет для тебя оберег. Не снимай его, милая. Я твой кулончик пока в шкатулку отложу, чтобы они не перепутались.

– Не надо в шкатулку. – Тишка зажала в кулаке свое лесное стекло. – А что за оберег?

Мне тоже стало любопытно. Я сунулась поближе, но бабушка загородила от меня Тишку, как будто охраняя.

– Святитель Николай, покровитель детей.

А-а, иконка! Я разочарованно зевнула и помахала купальником:

– Пойдем, а то жарко будет!

– Эта иконка досталась мне от отца. – Бабушка говорила торопливо, не обращая на меня внимания. – Тишенька, не снимай ее, договорились? Ни на ночь, ни на купание. Обещаешь?

На окраине поселка за нами увязались три местных собаки, лохматые, как домовые. Я побаивалась их, но Тишка сделала успокоительный знак рукой – все в порядке, не тронут – и страх прошел. Она как-то умела договариваться с животными.