Елена Михалкова - Черный пудель, рыжий кот, или Свадьба с препятствиями

© Михалкова Е., 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2016

– Я убью кого-нибудь из них. Честное слово, убью!

Галя схватила сигарету и вхолостую чиркнула зажигалкой.

– Лопатой садовой, – предложила Саша.

Подруга судорожно пыталась закурить.

– Может и лопатой!

– Или граблями.

– Инвентаря там – на три бригады землепашцев! Тяпки всякие, лейки, секаторы… О! Секатором!

Галина чиркнула еще дважды – и швырнула барахлящую зажигалку в стену.

– Они меня доведут! Мне уже омлет в горло не лезет!

На тарелке перед ней действительно остывал омлет. Но возможно, флегматично подумала Саша, причина заключалась в том, что Галка сыпанула в него соды вместо соли.

Что, впрочем, тоже неплохо характеризовало ее состояние.

Исаева резко взмахнула ладонью и задела абажур. Тени панически заметались по стенам, жалобно скрипнул провод.

– Чёрт! Чёрт!

– Галь, хватит себя накручивать. – Саша Стриж выпрямилась и остановила маятник раскачивающейся кухонной лампы. – Они хорошие люди…

Если бы сарказмом можно было поджигать, в руках Галины Исаевой истлела бы не только сигарета, но и вся пачка. Да и омлет бы уже полыхал.

– Меня окружали хорошие люди, медленно сжимая кольцо! – процитировала она.

– Сама залезла в это кольцо.

Галя сникла. Нечего спорить: Стриж права, с какой стороны ни погляди. Залезла, как толстуха в хулахуп. И там застряла.

– Сожрут они меня с потрохами, – тоскливо пробормотала она. – В печку на лопате сунут и заслонкой закроют. Как еще изводили добрых молодцев?

– В баньке парили, – машинально сказала Саша, осматривая ящик в поисках коробка. Где-то он ей попадался… А, вот!

– Пройденный этап. Банька уже была. С сугробом.

– Ты ныряла в сугроб?

Саша кинула коробок, Галка ловко поймала.

– Не ныряла, а нырнула. Один раз. И потом торчала бледными ногами из сугроба, как вареная курица из супа, пока меня не вытащили.

Она чиркнула спичкой об коробок и сломала спичку. Пылающая серная головка упала на скатерть.

«Ну, началось…» – поздравила себя Саша.

Вещи, оказавшись в руках ее подруги, принимались вести себя агрессивно. Чайник судорожно пыхал паром, как престарелый обиженный дракон. Сковородка сбрасывала ручку в ту самую секунду, когда ее вытаскивали с яблочным пирогом из духовки. Шкафы роняли полки, предпочитая стеклянные.

Однажды в юности Саша с Галей забежали в подъезд, и на трех этажах одна за другой приветственно взорвались лампочки. Прошли по первому этажу: дзыньк! Сунулись на второй: бамц! Допрыгали до третьего: хрясь! И везде осколки – только успевай закрывать голову.

Когда Саша добралась до своего четвертого, у нее по загривку бегали мурашки размером с клопа. Она предчувствовала самый большой «хлобысь» в своей жизни. Но на четвертом лампочки попросту не было: выкрутили. Она до сих пор полагала, что неизвестный воришка уберег их от локального катаклизма.

– Можешь представить, как ликовала эта морда? – мрачно спросила Исаева. – Как школьница, на глазах которой директор выпал из окна.

Саша мысленно перебрала семейство Сысоевых, пытаясь сообразить, о ком идет речь. Образ парящего за окном директора в костюме и съехавших на нос очках мешал сосредоточиться.

– Стриж, спасай! – Галка молитвенно сложила ладони. – Поезжай со мной!

– Забудь, – коротко отказалась Саша.

– Всего три дня!

– Какая там от меня может быть помощь! Труп закопать?

– Моральная! Сашка, я одна среди них озверею. Они в меня пиками будут тыкать. Как матадоры в быка!

– Ты не одна, – напомнила Саша. – У тебя Олег.

– Мужчины в таких делах понимают не больше, чем медуза в коньяке!

Летящий директор в Сашином воображении сменился крепко выпивающей медузой. Галка еще раз чиркнула спичкой (на этот раз отлетела стенка коробка) и криво усмехнулась:

– Он до сих пор уверен, что для его сестры я чистейшей прелести чистейший образец.

– А на самом деле? – осторожно спросила Саша.

Галя хрипло засмеялась.

– Она мне ледоруб в лоб засадит – глазом не моргнет.

К директору и медузе прибавилась Галка в таком виде, что Саша содрогнулась и поспешно отогнала скверное видение.

Исаевой наконец-то удалось прикурить, и она глубоко затянулась. Острое ее лицо немного расслабилось.

Они дружили с института, Саша Стриженова по прозвищу Стриж и Галина Исаева, которую все звали Галкой. Стриж и Галка, птичий базар, как подшучивали однокурсники. На третьем курсе Галка решила, что медицина – не ее призвание, бросила постылые галеры и пустилась в свободное плавание. На несколько лет Саша потеряла ее из виду.