Ли Майклс - Свадьба с препятствиями

Когда Эбби спустилась вниз и вошла на кухню, ее мать, Дженис Стэффорд, стояла с фарфоровой чашкой и молочником в руках у высокого узкого окна, выходившего в сад. Мысли ее, похоже, витали далеко: появления дочери она не заметила.

В общем-то, не было ничего удивительного в том, что, несмотря на ранний час, мать уже встала, оделась и даже успела выпить кофе. Дженис не из тех женщин, что до полудня расхаживают по дому в халате. Но Эбби никак не ожидала увидеть ее в элегантной блузке и накрахмаленной юбке клеш. Ведь только недавно пробило семь.

— Туфли на высоких каблуках? В такую рань? — удивленно проговорила она и потянулась за кофейником.

— Ты изумляешь меня, Эбби. — Дженис резко обернулась, и чашка, стукнувшись о молочник, звякнула. — Я думала, после вчерашней поездки ты проспишь часов до двенадцати.

— Не вышло. Меня разбудила сирень. — Девушка оперлась о раковину и с удовольствием глотнула крепчайшего кофе.

— Ветки стучали в стекло? — чуть улыбнулась Дженис.

— Нет. Окна в спальне оставила на ночь открытыми, вот и проснулась, ни свет ни заря от сладкого, пьянящего запаха. Пробовала даже спрятать голову под подушку, ничего не помогло. Отвыкла, значит. Сама понимаешь, там, где я теперь живу, и захочешь — не найдешь таких зарослей сирени. Кстати, а много кустов посадил папа перед смертью?

— Хватит, чтобы здесь вырос настоящий лес. — Дженис опять повернулась к окну. — Еще только середина мая, а сад выглядит запущенным, — тихо добавила она, будто рассуждая сама с собой вслух. — Мне одной не управиться.

— Позови тогда Фрэнка Грэйнджера, — пожала плечами Эбби. — Интересно, он по-прежнему возится с каждой в округе скрипучей дверцей шкафа или засорившейся водопроводной трубой или уже нет?

— Да, но… — Дженис удивленно моргнула: мол, и правда, странно, почему эта мысль ей самой не пришла в голову.

— Наверняка он будет тебе благодарен за возможность поработать пару дней в саду. Хоть подышит всласть свежим воздухом!

За окном, у черного хода, появилась домработница Норма; через секунду-другую дверь хлопнула, и коренастая седая женщина буквально ввалилась в комнату.

— Все в порядке, — задыхаясь, выпалила она. — Может быть, у меня уже и не та память, чтобы держать в голове день, когда забирают мусор, но все-таки я не настолько дряхлая, чтобы не успеть выскочить во двор, когда вижу машину.

— Ну, куда это годится, Норма, щеголять по улице в ночнушке да в шлепанцах на босу ногу! — Эбби усмехнулась, но улыбка тут же исчезла. Да, их домработница заметно постарела. Сколько морщинок прибавилось у нее, за последние несколько месяцев!

Да и у матери появились первые признаки старения, вдруг с ужасом поняла Эбби. Хотя фигура выглядела по-прежнему подтянутой, кожа на лице слегка одрябла, а в пушистых русых волосах засеребрились седые прядки.

— Так в чем дело? А ну-ка признавайся! — Эбби шутливо погрозила матери пальцем. — Только не вздумай говорить, что тебя приняли на чрезвычайно ответственную работу, где отмечается время прихода-ухода, или что-нибудь в этом же духе.

— Нет, меня просто пригласили на собрание одного из комитетов.

— Ну и развелось этих проклятых комитетов! — проворчала Норма.

Сделав вид, что она не расслышала последних слов, Дженис повернулась к дочери:

— Прости, Эбби. Я, конечно, понимаю, твой первый день дома. Но сегодня, как назло, очень важная повестка, и мне не хотелось бы пропускать собрание. Я, правда, думала, что ты поспишь до обеда.

— Не беспокойся ни о чем, мама. Уверена, что Норма со мной справится. Няня она замечательная!

— Если что, мигом выгоню играть в сад! — фыркнула пожилая женщина.

— Точно! Как в прежние времена. Мам, а можно я срежу несколько веток сирени?

— А стоит ли, ее ведь нельзя ставить в доме, дорогая, аромат чересчур сильный, голова потом разболится.

— Знаю. Мне на кладбище. — Эбби допила кофе и поставила чашку на стол. — Норма, а у нас найдутся специальные вазы, ну, ты понимаешь, какие, я имею в виду. Такие металлические, с остриями на дне, чтобы ветки не сдуло ветром.

— В кладовке справа на нижней полке. — Норма украдкой покосилась на Дженис.