Елена Шапран - Узнать в толпе

– Конечно, мадам Ривкина! Все будет доставлено! – затарахтел Гардашник и подумал, что Сёма сегодня будет, ежели не побит, то загнан, как лошадь.

К вечеру Сёма все доставил. Самуил, конечно, помогал, но больше понукал. Сёма имел жалкий вид, когда, перетаскав всю мебель, он, наконец, ввалился в кухню, держа над головой стол ножками вверх.

– Все, мадам! – он постарался не уронить антиквариат. – Спасибо, шо посетили наш магазин! Дай Бог здоровья вам и вашим близким! – и, шатаясь, потопал к телеге возле дома.

Эмма встречала Зиновия во дворе. За это время она успела подготовить соседей к тому, что Зямочка будет ее ругать, за то, что она потратила все сбережения.

– Ну, не на стуле же ему кушать!? – говорила она, волнуясь. – И работает он на полу!

Соседи понимающе кивали и обещали защитить Эмму от гнева мужа. Но на самом деле Эмма вдруг испугалась, что такая крупная покупка может как-то навредить Зиновию. Зиновий, пожурил ее слегка при соседях и попросил быть более экономной. Дома он ее, конечно, не ругал, но очень просил быть осторожной. К счастью, все обошлось. Никто внимания на эту покупку не обратил, и все было принято, как должное. А в ноябре 1947 года Эмма решила разместить несколько вкладов в разных сберкассах, чтобы больше не было искушения тратить наличные. И это было очень правильным решением – грянувшая через месяц денежная реформа сохранила эти вклады почти без потерь.

Дальше их жизнь постепенно налаживалась. Зиновий Ривкин получил новый паспорт с фотографией и уже все реже и реже вспоминал, что когда-то он был Владимиром Муромцевым.

…Гул самолета на рассвете был хорошо слышен. «Не забыть бы, что меня зовут Зиновий!» – подумал Владимир и выглянул из палатки. Сегодня предрассветный холод его не беспокоил – он спал в теплом костюме и под двумя одеялами. Но неожиданно у него начался озноб. Ему вдруг стало страшно от мысли, что его дерзкий план может провалиться. Он достал из чемодана Ривкина светлый картуз и напялил его на лоб, прикрывая брови. Взлохматил отросшую бороду и горло замотал клетчатым кашне.

Самолет сел где-то в низине, и через пару часов на предгорье появились двое альпинистов. Владимир из палатки услышал их возгласы, но выйти к ним навстречу у него не было сил – от страха его прошиб холодный пот, руки и ноги начали трястись.

– Ай-яй-яй! – слышались голоса. – А живой-то кто-нибудь остался?

В палатку просунул лицо узкоглазый парень.

– Абай! – закричал он. – Один, кажется, живой!

– Вы Ривкин? – спросил другой, заглядывая в палатку.

Нервный озноб не прекращался, но, увидев двух казахов, Владимир почувствовал некоторое облегчение. Он кивнул.

– Собирайтесь! – сказал Абай. – Сами сможете спуститься вниз?

– Попробую! – попытался сказать Владимир, но у него поучилось что-то похожее на мычание.

– Понятно! – сказал Абай. – У него шок. Помоги ему, Нурлыбек!

Нурлыбек помог Ривкину-Муромцеву выбраться из палатки и собрать вещи. Абай внимательно осматривал все, что было засыпано камнями и даже попытался вытащить тело Ривкина из-под завала. Ничего не получилось. Долго стоял возле валуна, раздавившего Жогова. Потом подошел к груде камней, накрывшей палатку полковника.

– Это палатка полковника? – спросил он Владимира. Тот кивнул.

– Он там один был? – снова спросил Абай. Говорил он вроде бы правильно, но у него была немного странная артикуляция, и от этого казалось, что Абай говорит с акцентом.

Владимир хотел сказать, что там был еще один сотрудник, но язык его не слушался, поэтому он показал два пальца и что-то промычал. Абай кивнул и посмотрел на северный склон.

– Надо быстрее отсюда уходить! – сказал он. – Снова возможны оползни. Карта у вас?

Владимир кивнул и достал карту из портфеля. Абай ее внимательно рассмотрел и спрятал в планшетку. С помощью Нурлыбека и Абая Владимир спустился вниз к самолету и сел на какие-то мешки в салоне, одной рукой держа чемодан с пристегнутым к нему серым одеялом, а другой, обняв портфель с документами. Едва самолет взлетел, с северного склона на предгорье снова полетели камни и полностью похоронили под собой весь этот временный лагерь.

В Семипалатинске «товарища физика») на два дня определили в больницу. Оказалось, что такой шок испытывают все, кто чудом выжил в горах при камнепаде. Владимир не стал разочаровывать врачей и согласился.