Дмитрий Сафонов - Энские истории

Больше выстрелов не было; лишь откуда-то сверху доносился приглушенный топот. Я сразу поняла, что и выстрел, и топот — все это раздавалось из квартиры Костыля. Вот надо же, ирония судьбы — энский мафиози живет этажом выше начальника энского уголовного розыска!

Я побежала к телефону и набрала номер папиного отдела. Но дежурный ответил, что его нет и до утра, скорее всего, не будет, потому что случилось страшное происшествие, но наряд он, конечно же, пришлет, и весь подъезд, включая квартиру Костыля, обязательно проверят.

Я забилась в угол и, стуча зубами от страха, стала ждать наряд. К счастью, они скоро приехали; проверили подъезд, зашли к Костылю, но его дома уже не было; постучали ко мне, сказали, что я могу спать спокойно. Постепенно я успокоилась и уснула; на этот раз без сновидений.

Но то, что я услышала утром от отца, оказалось страшнее любого, самого ужасного сна; главным образом потому, что во сне все равно присутствует спасительное сознание того, что сон — это всего лишь сон; то, что рассказал мне отец, сном не являлось — потому что исправить уже ничего было нельзя.

Накануне вечером, как раз в то время, когда я выходила из цирка, в паре километров от города, на маленькой лесной полянке были найдены тела Ильи и Николая…

Николай лежал, опрокинувшись навзничь, рядом с небольшим пеньком; ноги его были вытянуты; в правой руке он сжимал пистолет, а левую неловко подвернул под себя. У ног его, подобно некоему БАРЬЕРУ, лежала аккуратно свернутая куртка.

Пуля попала Николаю в правый глаз и вышла с обратной стороны; шелковистые белые волосы, пропитанные густой кровью, запеклись ломкой коричневой коркой. Земля вокруг головы набухла и почернела.

Невдалеке от него, вытянувшись во весь рост, ногами к Николаю, лежал Илья. Он упал на левый бок, зажимая рукой дырку в груди. Правая рука — с пистолетом — была закинута за спину. Перед ним лежала аккуратно свернутая куртка — еще один БАРЬЕР. Расстояние между барьерами было — десять шагов.

Собственно, нашли их не по звуку выстрелов; милицию на полянку привел Беленов. Сам он с трудом держался на ногах; из раны в левом плече толчками вытекала темно-вишневая кровь; Беленов плакал в голос, показывал свое удостоверение и просил срочно вызвать Оскара Пинта.

Пинт приехал очень быстро. Он опередил даже "Скорую помощь". Беленов, постоянно сбиваясь и с трудом подбирая слова, сквозь слезы промычал: "Я не справился, Оскар Карлович! Не смог! Они убили друг друга! Я хотел их разнять, но вы видите, что получилось! Николай ранил меня!" и потерял сознание. "Скорая" увезла его в больницу. Пинт стал осматривать место происшествия.

Еще до того, как прибыла бригада криминалистов, Пинт понял, что и Николай и Илья умерли практически мгновенно. Появившийся вскоре судебный медик подтвердил это предположение.

— Не кажется ли вам это странным? — спросил его Пинт.

— Что?

— Ну, то, что они погибли в один и тот же момент? Ведь обе раны смертельны; получив такую, человек уже не сможет выстрелить в противника?

— Да, вы абсолютно правы: одному пуля попала в глаз и, пройдя внутри черепа, разрушила мозг; другому — угодила прямиком в сердце. Эти повреждения — несовместимы с жизнью; и в том и в другом случае смерть наступила мгновенно. Стало быть, они стреляли друг в друга одновременно. Конечно, в реальной жизни такое бывает нечасто, но в дуэльной практике — сплошь и рядом. Вы знаете, известен даже случай, когда пули столкнулись в воздухе! Дуэлянты были одного роста, стояли на шести шагах, целились друг другу в грудь и выстрелили в одну и ту же секунду! И пули, представьте себе, столкнулись в воздухе аккурат посередине! Правда, пули в то время были другие — круглые, размером с грецкий орех…

— Постойте, — прервал его Пинт. — О какой дуэли идет речь? Это же было очень давно! В прошлом веке! Какие нынче дуэли?

— Дуэли, Оскар Карлович, — назидательно сказал судебный медик — пожилой полный человек с жестким стальным ежиком на голове и такой же бородкой-эспаньолкой, — дуэли, дорогой мой, были, есть и будут всегда: до тех пор, пока благородные люди будут защищать свою честь. Свою — или Прекрасной Дамы.

— Постойте, — снова сказал Пинт. У него, как у человека прагматичного, не укладывалось это в голове. — Но ведь это мои ребята… Да, у них были в последнее время какие-то разногласия между собой… Можно даже сказать, ссора… Но чтобы так…? Стреляться на дуэли…?