Дмитрий Сергеев - Особняк на Почтамтской

— Но ведь был повод заподозрить. Не без причины же нагрянули в лавку?

— Повод… Повод подвернулся. Кто и куда направлял воз сена, в котором спрятан был чай, теперь попробуй установи. Хозяин, завидя полицейских, удрал, а лошадь возьми да подверни к воротам…

Кровь хлынула в щеки Елены Павловны, сердце бешено застучало. Она впилась в лицо мужа. Он чувствовал ее взгляд, но делал вид, будто не замечает.

— Экая напасть, — усмехнулся Михаил Павлович. — И вчера тоже задержали беспризорную подводу с контрабандой, при ней двоих мужиков. Ночь их продержали в участке, а утром отпустили.

— Чего ж так?

— Понаблюдать за ними, чтоб выследить, с кем связаны. Не сами же они сбывают его. — В силу профессиональной привычки, Михаил Павлович прикидывался простаком и отчасти как бы невзначай приоткрыл правду. Ему было интересно наблюдать за игрой Ивана Артемовича.

— Вы следили? — поинтересовался тот.

— А вот тут и впрямь вышла промашка. Уж больно нерасторопному поручили дело, он упустил обоих. А в обед одного из полыньи выудили.

— От шпика удирал, да в прорубь оступился, — подсказал Иван Артемович.

— Похоже. Да как-то уж очень неловко оступился — голову себе проломил, вроде как затылком на обух шмякнулся.

Иван Артемович снова рассмеялся наигранным смешком.

— Эва, какие случаи бывают.

Елене Павловне чудилось, что оба они нарочно играют словами: подразумевают нечто большее, чем произносят.

— Нашли убийцу?

— Отыщем.

— Что ж еще остается сказать. Бывает — находите виновных.

— А тут неясно, кого считать виновным.

— Загадки ставите самим себе там, где их нет. По-моему: того считать убийцей, кто обух подставил.

— Или того, кто велел подставить. Тот поопасней будет.

— Мудрено. Есть у вас какая зацепка?

— Зацепка есть.

— Тогда бог вам в помощь. В общих ведь интересах всех горожан, чтобы изловили убийцу: а то гадай, под чью голову он теперь еще обух подставит?

Разговор принял какой-то странный тон. Елена Павловна все время была в напряжении, у нее даже руки стали дрожать. Слово обух приводило ее в трепет.

— Здесь особый случай, — заверил Михаил Павлович. — Расправились со своим: испугались, что выдаст.

— Ну коли своего, так не о чем и печалиться: воры воров перебьют, полиции легче.

Иван Артемович посчитал сказанное за удачную шутку — рассмеялся.

«До чего же у него отвратительный смех! — вдруг открылось Елене Павловне. — Этак должны хихикать молодые бесенята, когда учатся творить свои мерзости».

Брат серьезным, изучающим взглядом смотрел на Ивана Артемовича, пока тот не кончил смеяться.

— Нервы не выдержали у бандитов: из страху убили, — подытожил Михаил Павлович. — Риску было много главарям угодить в полицию. Задуматься, так не завидная у них доля: бойся таможенников и полицию, и не меньше своих остерегайся, оступишься — ухлопают.

— Вот-вот! — Глаза у Ивана Артемовича алчно взблеснули. — По краю пропасти ходят, риску подвергаются ежечасно. Опасно? Очень. А ты не допускаешь, что рисковать — это еще и наслаждение.

— Идти на преступление, чтобы пощекотать нервы, — изведать риск? Х-м. Штучки для пресыщенных, избалованных роскошью. Убитый не из таких был.

— Что ж, пожалуй, — согласился Иван Артемович. — Пресыщенные… А ты что же, их и за людей не признаешь? Я думал: этак только социалисты рассуждают. Тех заботит одна голь. Нет, нет, — выставив ладонь, он как бы предупреждал возможное возражение, которого Михаил Павлович не намеревался делать. — Вас, полицию, голь не интересует. Точнее, интересует, в другом смысле: из армии голодранцев выходят преступники. Ваша забота соблюдать порядок. А порядок необходим тем, кому есть что терять, есть чем дорожить. Голытьба от нарушения порядка не пострадает.

Михаил Павлович молчал, с долею изумления глядя на своего улыбающегося зятя.

— Спросишь: зачем же на опасный путь ступают, кому выгоднее оберегать порядок? Им ради чего рисковать?

— Спрошу, — подтвердил Михаил Павлович.

— От лиха, от нужды не идут на риск, — развивал свою мысль Иван Артемович.

— По-твоему, риск нечто вроде цели? Есть люди, которым риск — цель?

— Именно! — торжествующе взблеснул глазами Иван Артемович. — И рисковать может лишь тот, кому есть что терять. Если нечего, какой же риск? Там одно отчаяние. Ты не играешь в карты, тогда бы лучше знал — в карты садятся играть, чтобы риск испытать. А не повезет, так пулю в висок.

— Имеешь в виду младшего Абазова?