Гарольд Роббинс - Чужак

Джерри подошел к столу присяжных и положил на стол отчет. Вернувшись на место, он помолчал немного и продолжил:

— Господа! В силу неопровержимых доказательств, которые я только что представил, я убежден, что в отношении мистера Кейна допущена судебная ошибка. Его поведение в ходе следствия было продиктовано терпимостью и желанием помочь обнаружению истины.

Джерри повернулся и посмотрел на меня. Лицо его было бледным, глаза суровыми.

— Господа присяжные, обвинение просит вынести вердикт «не виновен» в отношении мистера Кейна.

Не успел он закончить, как в зале суда поднялся страшный шум.

Силк вскочил, схватил меня за воротник и потянул со стула. Я повернулся, пытаясь отцепить его руки. Вокруг нас защелкали вспышки фотоаппаратов, люди повскакали со своих мест, пытаясь пробиться вперед и разглядеть, что происходит. Служащие суда оттащили от меня Силка, и я принялся приводить в порядок свою одежду.

Судья громко застучал молотком, секретарь суда крикнул: «Призываю к порядку». Шум не смолкал, и судья приказал очистить зал. Полиция исполнила приказ, и на несколько минут наступила тишина.

Через час присяжные удалились для изучения материалов и вынесения вердикта, вернулись они в половине пятого. Нам с Феннелли предложили встать и повернуться лицом к присяжным, что мы и сделали.

Я бросил взгляд на Джерри. Он сидел за своим столом мрачный и не смотрел в мою сторону. В зале не было никого, кроме журналистов. Внезапно у меня пересохло в горле. А что если где-то я ошибся? Что если я просто приблизил свой конец? Пульс лихорадочно стучал в висках, я чувствовал, как краска заливает мое лицо, и был зол на себя за это. Я хотел выглядеть спокойным и собранным, но руки мои слегка дрожали.

Судья посмотрел на присяжных.

— Господа присяжные, вынесли ли вы свой вердикт?

— Да, ваша честь, — ответил старшина присяжных. Он прочистил горло, оглядел лист бумаги, который держал перед собой, и начал читать.

— Суд присяжных признал обвиняемого Джузеппе Феннелли виновным по предъявленным статьям обвинения.

Феннелли неожиданно обмяк на стуле, лицо его стало серым. Секретарь суда принес ему стакан воды, но он оттолкнул его. Я продолжал стоять, пульс в висках бился как сумасшедший.

Старшина продолжил:

— Суд присяжных признал обвиняемого Фрэнка Кейна, — тут он сделал драматическую паузу, — невиновным.

Карсон повернулся ко мне, схватил за руку и начал ее трясти, говоря так тихо, что только я мог слышать его слова:

— Ты сделал это, Фрэнк, сделал.

Я повернулся и посмотрел мимо него на Феннелли. Силк смотрел на меня, руки его были сцеплены, он буквально испепелял меня взглядом. Я медленно обогнул стул и прошел мимо него. Я почувствовал, как он схватил меня за пальто, но не обратил на это внимания, а продолжал идти — за барьер, в зал, к двери, через дверь в холл, из холла по ступенькам на улицу. И во время всего моего пути я чувствовал затылком его испепеляющий, полный ненависти взгляд.

— Куда ты? — спросил Карсон, подбегая ко мне.

Я взглянул на солнце. Оно было белым, ярко светило мне прямо в глаза, и я почувствовал, что согреваюсь. Я закрыл руками глаза от солнца.

— Выпить, — ответил я слегка дрожащим голосом, — очень хочется выпить.

Оставив Карсона стоять на ступеньках и глядеть мне вслед, я завернул за угол. Там находился салун. Пройдя через старомодные крутящиеся двери, я подошел к стойке бара.

— Двойной виски, — сказал я бармену. Он поставил передо мной стакан, и я тут же заказал еще один. Несколько секунд я помедлил, разглядывая стакан, потом поднял его и поднес к губам. В это время кто-то тронул меня за плечо.

Я обернулся. Это был Фликс, лицо его ничего не выражало.

— Тебе удалось? — спросил он.

— Удалось.

— А что с ним? — спросил Фликс, указывая пальцем на дверь.

Я понял, кого он имеет в виду.

— Ему не удалось, — ответил я, опустив стакан и принимаясь за следующий. — Выпьешь, Фликс?

Он тоже заказал двойной виски. Мы стояли плечом друг к другу. В баре было довольно много народа, и нас плотно прижало друг к другу. Я почувствовал пистолет в его кармане. Фликс поднял стакан.

— Как ты думаешь, сколько он получит? — спокойно спросил он.

— Лет десять.

Фликс отхлебнул виски.

— Он так этого не оставит, — голос его по-прежнему был тихим и спокойным.

Я начал потихоньку приходить в себя.

— Откуда ты знаешь? — спросил я, повернувшись к Фликсу.

— Так мне кажется. — Он пожал плечами.