Владимир Гриньков - Когда умирает ведьма

— Значит, мужчина? — спросила Наталья, похолодев.

— Это не может быть Тропарев! — сердито сказал Михаил, догадавшись о том, что к Наталье вернулись ее страхи. — Это кто угодно другой может быть! Хоть даже Микси!

— Надо проверить! — вскинулась Наталья.

Если проверить… И окажется, что это был Микси… Тогда все станет понятным и совсем не страшным…

— Это был не Микси, — с досадой сказал Михаил.

— Ты уверен? — продолжала хвататься за соломинку Наталья.

— Я был у них. Я сразу подумал, что это он. Тут рядом больше нет никого, только Микси и его мать. Кругом лес. Следы довели до дороги, а там уже ничего не поймешь, там ведь не снег, там накатанная наледь. Следов нет, но за дорогой в лесу — их дом. И я подумал, что он побежал туда. Я пришел к ним, поставил весь дом на уши. А они, оказывается, спали. И Микси, и его мать.

— Куда же в таком случае делся тот, кто убегал? Уехал на машине?

Михаил не ответил.

— Миша! — шепотом позвала Наталья. — Ты почему молчишь?

— Он не мог уехать на машине. Потому что я не слышал звука мотора. Он остался где-то близко. Просто я его не увидел.

Вот почему он погасил свет. Он тоже боялся.

— Может быть, позвонить в полицию? — неуверенно сказала Наталья.

— Ты сошла с ума? — глухим голосом осведомился Михаил. — В стеклах — пулевые отверстия, на снегу — кровь. А у меня — незаконно ввезенный пистолет. Здесь Финляндия, здесь шеф меня не отмажет, здесь нам всем отмерят на полную катушку.

— Я боюсь, Миш, — сказала Наталья беспомощно. — Я боюсь, что мы просто не переживем эту ночь. Или нас убьют, или мы просто сойдем с ума. Я даже не боюсь полиции. Полиция — это же совсем не страшно.

— Хорошо, — с неожиданной мягкостью в голосе произнес Михаил, — где твой мобильник?

Михаил приблизился, нащупал в темноте протянутый ему мобильник, забрал, и после этого мягкость из его голоса испарилась.

— Не дури! — сказал он. — Никакой полиции!

Только теперь Наталья поняла, что он отнял ее телефон, чтобы она не смогла никуда позвонить.

— Ты! — озлобилась она. — Что ты вытворяешь! Я скажу Калмыкову…

— А его еще дождаться надо, — с напускным спокойствием ответил Михаил, и Наталья захлебнулась, не найдя, что сказать.

Она этого ледяного спокойствия испугалась даже больше, чем если бы Михаил на нее накричал.

— Что же делать? — пробормотала она, едва не плача.

— Не бойся ничего, — сказал Михаил. — Главное, делай все, что я скажу. Не подходи к окнам. Не зажигай свет. И никогда не оставайся одна. Сейчас я приведу сюда мальчишку…

Только сейчас Наталья вспомнила о Дыр-Быр-Тыре.

— О, господи! — сказала она горько. — Я так испугалась, что забыла про все!

— Он заперся в комнате и не захотел мне открывать. Наверное, его напугали выстрелы.

— Я его уговорю! — с готовностью вскинулась Наталья.

Но Михаил ее остановил.

— Останься здесь, — попросил он. — Я сам. Я быстро. Не бойся ничего.

Наталья слышала, как он в темноте вышел из комнаты, как спустился осторожно по лестнице, и как стучал в комнату к Дыр-Быр-Тыру и невнятно что-то бормотал. Наверное, уговаривал перепуганного мальчишку открыть ему дверь.

Потом они поднимались наверх по-прежнему в полной темноте, на лестнице было очень шумно от шагов, Наталья не сразу поняла, что людей на лестнице больше, чем двое, и о присутствии еще кого-то, кроме Михаила и Дыр-Быр-Тыра, догадалась, только когда шаги уже были в комнате. Еще не смея поверить, она позвала:

— Люда?!

И Люда отозвалась.

— Я была у Дыр-Быр-Тыра, — сказала она. — Тут какой-то шум. Я подумала, что он испугается, и пошла к нему. Что тут было?

Ей никто не ответил.

Калмыков и его спутники на двух машинах приехали в деревню, проехали по пустынной улице, миновали подворье сгоревшего тропаревского дома, на краю деревни не остановились, а пробились по снегу к самому дому Кривули.

Дом казался безжизненным. Ведущая к крыльцу тропинка занесена снегом. Никаких следов. Тут давно уже никто не ходил, похоже.

Калмыков вышел из машины. Его спутники хотели последовать за ним, но Калмыков взял с собой только одного из них, велев остальным оставаться в машинах. Он первым поднялся на крыльцо, толкнул входную дверь, оказавшуюся незапертой, прошел в комнату, где было темно, как всегда, и где воздух был напитан зловонием. Спутник Калмыкова нащупал на стене выключатель, щелкнул раз, другой. Безуспешно. Сквозь грязные стекла окон почти не проникал дневной свет.

— Выставь-ка окна! — распорядился Калмыков. — Заодно проветрим эту берлогу.