– Твой дружок, да? – спросил Платок, переглядываясь с товарищами с таким видом, как будто очень остроумно пошутил.
– На самом деле родственник, – солгала я. – Кузен. Дальний кузен, но тем не менее.
– Тем не менее! – Платок закашлялся и выпустил еще кольцо дыма. – Только послушай, Найджел! Тем не менее! Она говорит: «Тем не менее»!
– Тем не менее! – с ухмылкой повторил Спичка, и я сделала вывод, что его, должно быть, зовут Найджел.
– Он один из Торквейских Уайтбредов, – продолжила я, игнорируя их глупый смех. – По бабушкиной стороне. Моя тетушка Грегория всегда пророчила, что Орландо примет смерть от воды. «Можешь на это рассчитывать», – говаривала она. И оказалась права. Разумеется, тетушка Грегория обладает сверхъестественными способностями, и это дает ей несправедливое преимущество, вы так не считаете, мистер…?
– Теренс, – сказал Платок.
– Рада знакомству, – я протянула руку, пытаясь не захихикать.
Лапа Теренса была черной от цирковой грязи и сажи и мозолистой.
Надо будет приготовить дезинфицирующее средство, как только я вернусь в «Дуб и фазан».
– А вы? – спросила я, протягивая испачканную руку Спичке.
– Найджел, – ответил он, сжимая мои пальцы, и я чуть не засмеялась.
– Вы непохожи на Найджела, – весело заметила я. – Скорее на Пьера или Жан-Батиста. Но, может, дело в вашем шейном платке.
Его платок был раскрашен синим, белым и красным, напоминая французский триколор. Полагаю, с тем же успехом можно было сказать, что он красно-бело-синий, как британский флаг, но я хотела ему польстить.
Я протянула руку третьему головорезу – Зубочистке – и вопросительно выгнула брови. Его голубой шарф по цвету сочетался с глазами.
– Корнелл, – сказал он. – Рад знакомству, мисс…
– Дорчестер, – представилась я. – Арабелла Дорчестер. Но вы можете называть меня Араб. Все так делают.
– Постой-ка, – возразил Теренс. – Твоя сестра сказала, что тебя зовут не так.
Я изобразила удивление.
– Бетти? – переспросила я и изумленно уронила челюсть. – Ой, она такая врушка! Вечно говорит людям, что она леди Ланкастер или дама Агата Димблби. Кем она вам представилась?
– Офелией де Люс, – озадаченно ответил Найджел.
– Вот шутница, – я покачала головой. – Мне так стыдно за нее. Должна извиниться перед вами от имени Бетти.
Трое рабочих выглядели крайне растерянно. Я ловко перевернула ситуацию с ног на голову и завладела инициативой. Нельзя терять преимущество.
– А теперь, – спросила я с таким видом, словно это я назначила встречу, – как долго вы, джентльмены, находитесь в этом городе?
– Три дня, – послушно ответил Корнелл. – Если считать сегодня.
– А вы? – я повернулась к Теренсу. Я уже поняла, что он здесь заводила. – Вы управляете этими огромными страшными машинами? – я махнула в сторону припаркованных фургонов. – Господи, должно быть, их очень трудно водить.
Я чуть не потянулась, чтобы пощупать его бицепсы, но сдержала себя.
Теренс глубоко вдохнул.
Теперь он мой.
– Что ж, – продолжила я, потирая руки, – насчет кузена Орландо. Я уверена, что тетушка Грегория предложит щедрое вознаграждение за любую информацию. Просто ради собственного спокойствия, понимаете? Орландо был ее любимцем. На самом деле она его ужасно баловала.
– Мы видели его время от времени там и сям, – сказал Теренс, пожимая плечами и отводя взгляд в попытке скрыть предательский огонек в глазах.
– Я удивлена, – заметила я. – Думала, вы видели его намного чаще. Кузен Орландо обожал цирк. Даже больше – был от него без ума. Он не умолял вас взять его с собой, нет? Выучить его на клоуна? Не предлагал работать бесплатно?
– Он никогда не говорил ничего подобного, – сказал Найджел.
Вот он, ответ на мой вопрос: они разговаривали с Орландо. Позавчера, когда они приехали в город, он был еще жив. Более того, они находились здесь, когда он умер.
– Что же он говорил? – я обратилась к Корнеллу.
– Мы пару раз выпивали вместе, – ответил Корнелл. – В «Деревянной птице».
– В «Деревянной птице»? – переспросила я.
– В «Дубе и фазане». Это такая шутка. Мы всегда его так называем.
– Почему? – полюбопытствовала я.
Корнелл пожал плечами.
– Кто знает? По той же причине, по которой хозяина всегда называют Гов, и неважно, какое имя у него на самом деле. Обычай. Все равно что спрашивать, почему на церковном кладбище разбрасывают хлеб или зачем танцуют вокруг майского дерева.
– Всегда? – уточнила я. – Вы уже здесь были?
Читать дальше