Алан Брэдли - В могиле не опасен суд молвы [litres]

Заметила ли миссис Палмер эту перемену? Наверное, нет. А если и да, она не показала виду.

– Орландо пришлось с этим жить, – продолжила она. – И нам всем тоже. Мы знали, что надо жить дальше. Вот почему, когда Орландо появился на прослушивании в театре «Паддл Лейн» лишь через пару дней после похорон отца, его приветствовали с распростертыми объятиями.

– Все? – уточнила я.

– Почти все, – ответила она. – Поппи Мандрил хмурилась. Но она вечно такая. У Поппи была выдающаяся карьера в театре, но именно что была. Она это еще не осознала, как это случается с большинством увядающих актрис. Хотя я думаю, что она с самого начала понимала, что этот необыкновенный молодой человек рожден стать звездой.

– А как насчет каноника Уайтбреда? Он тоже? Понимал это, имею в виду?

Миссис Палмер пронзила меня проницательным взглядом.

– Насчет Орландо?

Я кивнула.

– Каноник Уайтбред не питал иллюзий ни по какому поводу. Включая себя и своего сына. Ты должна помнить, что любой каноник имеет за плечами кафедральный собор. Деревенские каноники – чрезвычайно милые пожилые джентльмены, получившие этот пост в качестве теплого местечка, где можно провести остаток жизни, и каноник Уайтбред понимал это особенно ясно.

– А Поппи Мандрил?

– Что ж… – выдохнула миссис Палмер. – Наш дражайший каноник не питал по поводу нее никаких иллюзий тоже. Особенно по поводу нее. Святая Милдред не славится соблюдением всех высоких церковных канонов, о нет, но Поппи Мандрил заставляла каноника исповедовать ее каждую субботу. Он именовал это «субботними дневными спектаклями».

– Он так говорил? – выдохнула я.

Будучи отпрыском добропорядочной католической семьи, я не могла поверить, что священник нарушил обет молчания. Тайна исповеди священна при любых обстоятельствах.

– Конечно, он шутил. Поппи была не единственным членом его паствы, желающим нашептывать ему в ризнице.

Она добавила, откинув волосы назад влажной рукой:

– Мы были очень близки, каноник и я. Я была церковным старостой, когда все остальные покинули его.

– Мальчик, оставшийся на палубе корабля, – сказала я.

Даффи цитировала мне этот ужас, когда я еще лежала в коляске, и размахивала метлой, подожженной для пущего эффекта и изображавшей пушку Нельсона во время битвы за Нил.

Я понимала, что имеет в виду миссис Палмер. Когда каноника Уайтбреда заподозрили в убийстве, должно быть, он оказался в одиночестве. Никто не хочет дружить с убийцей.

– Наверное, это было тяжело, – заметила я.

– Тяжело – это преуменьшение, – ответила миссис Палмер. – Временами, ближе к концу, нам казалось, что мы остались вдвоем против всего мира.

– А как же Орландо? – спросила я. – Он наверняка…

– Орландо отдалился от отца за некоторое время до этих событий. Бедолага. Он с таким трудом сводил концы с концами. Одно время развозил пиво, но это не то, чем ему следовало заниматься, если ты понимаешь, что я имею в виду. Временами он подрабатывал у аптекаря, но это… скажем, у него опять не срослось. Я сама иногда позволяла ему подработать мытьем посуды, но Арвену не нравилось, когда он крутился под ногами, – она вздохнула. – Орландо жил в сарае у реки – лодочном доме, как его называют, хотя он вовсе не так велик, как это звучит. Сарай с протекающей крышей, кроватью и походной плиткой, не более.

Она увидела, что я смотрю на нее, и пояснила:

– Я была там раз или два. Ближе к концу. Пыталась вразумить его.

– И получилось?

Она долго не отвечала. Я видела, как она вспоминает свой визит минута за минутой.

– Нет, – отозвалась она. – Нет.

– Нет? – повторил хозяин, появившийся на кухне, будто джинн из лампы. – Что нет?

– О, ничего, Арвен, – ответила миссис Палмер. – Девочка просто интересовалась, приготовила ли я ей огуречные сэндвичи. А я совершенно забыла. Слишком много заказов.

«Восхитительно, – подумала я, – она одновременно умудряется лгать мужу и бранить его за то, что он пришел на кухню».

Или она бранит меня?

Как бы то ни было, я заметила, что она прирожденная лгунья. Преуспевая в этом искусстве, я легко отличала обладателей этого таланта.

– Ладно, я лучше пойду, – сказала я, соскакивая с кресла отдохновения, как со сковородки. – Благодарю вас, миссис Палмер. Я перекушу попозже. После того как заберу фотографии.

Слишком рано для того, чтобы снимки Хоба были готовы. Их можно получить не раньше завтрашнего утра. Но предлог хороший, и я испарилась с почти чистой совестью.