Шарль Эксбрайя - Раны и шишки. Любовь и лейкопластырь. Порридж и полента. Оле!.. Тореро! Пой, Изабель!

— Месье, позвольте вам заметить, что вы принадлежите к той категории людей, которых мы, банкиры, не очень любим видеть в наших заведениях.

— Не беспокойтесь, месье директор, мне нужны всего лишь небольшие сведения.

Брови его сразу же нахмурились.

— О ком-то из моих клиентов? — и в его голосе послышалась дрожь негодования от того, что его могли заподозрить в возможности выдать чей-то секрет.

— Речь идет о месье Ардекуре.

— Ах… этот бедный Ардекур… какой плачевный финал… С его стороны, это недостойный поступок… Я бы никогда не подумал, что он способен на такое! Что бы вы, собственно, хотели о нем узнать, месье?

— Просто, были ли на его счету деньги или он был закрыт.

— Закрыт? Нет, это вовсе не в правилах наших клиентов. Но, тем не менее, я сейчас же запрошу сведения о счете месье Ардекура.

Он нажал на кнопку, и в кабинете появилась персона неопределенного возраста, меньше всего похожая на тот тип женщин, к которому мы обычно относим секретарш.

— Будьте любезны, мадмуазель Матильда, проверьте счет месье Ардекура.

— Хорошо, господин директор.

Она выскользнула из кабинета, словно тень. В ее отсутствие я попытался расспросить директора о состоянии дел Ардекура, стараясь включать в свою речь как можно больше вежливых фраз:

— Не знаете ли вы случайно, месье, имя нотариуса, который занимался капиталами Ардекуров? [129] Во Франции нотариусы занимаются помещением капитала их клиентов в биржевые и банковские операции.

— О, конечно! Этим занимался метр [130] Обращение к нотариусу, адвокату, учителю. Гажубер Он живет на улице Сен-Жан. Если вам нужно о чем-то справиться у него и если это не очень личное, можете позвонить из моего кабинета, господин комиссар, пока мадмуазель Матильда принесет нужную справку.

— Вы весьма любезны, месье директор, и я с удовольствием воспользуюсь вашим предложением.

Владелец кабинета по селектору попросил кого-то из служащих связать его с нотариусом. Как только это было сделано, он после многочисленных приветствий объяснил суть дела. Затем передал мне трубку.

— Алло, метр Гажубер?

— Да, я.

— Метр, вас беспокоит комиссар Лавердин из Национальной Безопасности.

— Да, слушаю.

— Метр, я прошу вас ответить, не знаете ли вы о крупных долгах вашего покойного клиента, месье Ардекура?

— У Ардекура? Долги? Ну, месье комиссар, сразу видно, что вы его не знали. Нет, уверяю вас, у моего клиента, месье Анри Ардекура, никогда не было ни единого долга и ни единого не оплаченного векселя Этого вам достаточно?

— Вполне, метр, благодарю вас.

Едва я положил трубку, как вошла мадмуазель Матильда и протянула директору лист бумаги Он взглянул на него.

— Так я и предполагал. Счет месье Ардекура на сегодняшний день составляет 30 223700 старых франков.

Когда я возвратился в комиссариат, Дюруа сказал, что звонил какой-то Понсе и просил меня ему перезвонить Интересно, что хотел поведать мне этот человек?

— Алло, месье Понсе?

— А! Месье комиссар, я по поводу тех бумаг, что вы мне показывали.

— Да, и что же?

— Кто-то их отпечатал на машинке.

— Конечно же, месье Ардекур.

— Это невозможно.

— Но почему?

— Потому, что месье Ардекур никогда не умел печатать на машинке. Думаю, что он даже никогда и не пробовал.

— В таком случае, кто же пользовался машинкой «Руаяль»?

— Я. О, я вовсе не силен в этом и чаще всего печатаю одним пальцем, но иногда и это выручало. Если случались вещи более серьезные, мы обращались к профессионалам.

— Вы действительно уверены, месье Понсе, что месье Ардекур никогда не умел печатать на машинке?

— Абсолютно уверен, месье комиссар.

Я уже собирался повесить трубку, как в голову мне пришла одна идея:

— А мадам Ардекур?

— Она? Да. Кажется, это когда-то даже было ее профессией. Но месье Ардекур никогда не прибегал к ее услугам. Он не хотел посвящать жену в свои дела.

— Спасибо, месье Понсе, и до свидания.

Итак, Ардекур сам не печатал этих бумаг… Можно было предположить, что на скачках играла его жена? Но в таком случае она прятала бы свои бумаги у себя, а не у мужа. И зачем бы ей было нужно играть в тотализатор, если муж и так дарил ей все, что она хотела? Учитывая все это, во мне родилось подозрение, что кто-то хотел, чтобы я нашел эти бумаги.

Я позвонил Ретонвалю и поставил его в известность о найденном документе. Он сразу же сказал, что его уверенность начинает колебаться. В свою очередь, я ответил, что тоже начинаю путаться в этом деле.