Шарль Эксбрайя - Раны и шишки. Любовь и лейкопластырь. Порридж и полента. Оле!.. Тореро! Пой, Изабель!

— Пока не очень, месье Вальер.

— Ну хорошо, я объясню подробнее: действительно у месье Ардекура, который был моим хорошим другом, и у меня самого были планы союза между нашими детьми, но это было очень давно!.. и потом, последние события…

Он казался очень несчастным.

— Вы должны понять, что родителям, чье имя всегда оставалось незапятнанным, есть о чем подумать.

— Мне кажется, месье Вальер, что мадмуазель Ардекур не может нести ответственности за драму, которая произошла в ее отсутствие?

— Я ничего не знаю, месье комиссар! Но вы знаете, как злы люди вокруг… что они говорят. Думаю, нам следует подождать, прежде чем на что-то решаться…

— Вы считаете, что ваше колебание будет приятным для мадмуазель Ардекур?

Он заложил палец за воротник рубашки, словно ему стало трудно дышать.

— Месье комиссар, я знаю, что мое решение может показаться бесчеловечным… но когда работаешь в торговле, — приходится считаться с мнением клиентуры. А она, по крайней мере, сейчас не поймет, почему мы принимаем в свою семью человека, родители которого так… так странно… поступили. И потом эта история с исчезнувшими двадцатью миллионами! Ведь даже в старых франках, — это очень значительная сумма.

— Но ведь никто вас не просит ее вернуть, месье?

— Конечно… Но начинать супружескую жизнь с такими долгами…

Прежде, чем я успел объяснить, что у мадмуазель Ардекур не будет трудностей с возвратом мадам Триганс двадцати миллионов, оставленных у ее отца, дверь внезапно открылась, и в комнату вошла сухая и поджарая женщина с твердым взглядом. При виде ее Жюль Вальер издал вздох облегчения. Наконец-то пришло долгожданное подкрепление!

— Моя жена Жермен… Месье комиссар Лавердин, из Национальной Безопасности.

Она смеряла меня взглядом с головы до ног.

— Официальное расследование, месье комиссар?

— Не совсем так, мадам, мне нужны только кое-какие сведения.

— По какому поводу? Думаю, что наши дела в порядке. Никто не может пожаловаться на мужа ни в чем.

— Речь идет об Ардекурах, мадам.

— У нас нет ничего общего с этими людьми.

— Позволю себе заметить, мадам, что Ардекуры и вы были очень дружны?

— Возможно прежде, но сейчас…

— Сейчас, когда они мертвы?

— Да, сейчас, когда они умерли, и, учтите, при весьма скандальных обстоятельствах.

Я с трудом сдерживал себя.

— Мадам, поскольку вы и ваш муж хорошо их знали прежде, я хотел бы получить от вас некоторые сведения о месье и мадам Ардекур. Для того, чтобы установить причины трагедии, нам нужно иметь более точные представления об этих людях.

Ответил Жюль Вальер.

— Должен сказать вам правду, месье комиссар, я любил Анри Ардекура. Мы были знакомы более двадцати лет, и я считал его очень честным человеком.

Его жена пробормотала:

— Какой глупец!

— Конечно, он не всегда проявлял твердость, необходимую, если не в работе, то в семье обязательно.

— Что вы хотите этим сказать, месье?

Мадам Вальер приняла эстафету.

— Мой муж хочет сказать, месье, что Анри Ардекур женился во второй раз на особе, которая недорого стоила!

Я притворился заинтересованным:

— Недорого стоила?

— Она его обольстила! И водила своего мужа за нос!

Невооруженным глазом было видно, как мадам Вальер раздражала власть Элен Ардекур над своим мужем.

— Он просто ни в чем не мог ей отказать и тратил на нее сотни и тысячи! Кстати, то что произошло, еще раз доказывает, что именно она его разорила!

— Что вы имеете ввиду, мадам?

— А то, что нет нужды доказывать, кто потратил или для кого истратили эти пропавшие двадцать миллионов! Она одевалась, как… я не могу произнести это слово! И как же не стыдно женщине в ее возрасте: платья, меха, драгоценности! Позор! Позор, вы слышите, месье комиссар!

— После того, что я узнал от вас, мадам, мне кажется странным, что у вас были планы о союзе вашего сына с Мишель Ардекур?

— Ах, это! Я всегда была против. Но ведь двое простофиль, я говорю о своих муже и сыне, позволили себя околпачить. Только меня, месье комиссар, так просто не провести! Мишель Ардекур, правда, уже наложила лапу на Пьера. А этот большой ребенок не может отказать ей ни в чем. Ему льстило, что у него будет образованная жена.

— Признайтесь, мадам, что это не так плохо?

— Возможно, что это неплохо, но лично я предпочитаю честных девушек.

— А вы считаете, что мадмуазель Ардекур не такая?

— Вы меня рассмешили! Девушка, живущая одна в Лионе?!

— Она ведь учится там?