Вячеслав Мусиенко - Три цвета белой собаки

В ее день рождения я повел ее в бутик, и мы купили полусапожки, сумку и обтягивающее трикотажное платье благородного серого цвета. Марина засверкала в этом наряде, как окно в лучах рассветного солнца. В следующий раз я заманил ее в магазин хитростью: мол, надо выбрать подарок дочке, и не согласится ли Марина кое-что примерить. Отказаться от сапожек «под крокодила» ей не хватило духу.

Со временем Марина уловила то, о чем я не решался ей сказать: качественная одежда — вовсе не обязательно luxury марок, главное — чтобы у одежды была «родословная», чтоб ее сшили профессиональные руки из хорошей ткани, а не сляпали на коленке народные умельцы. Я ненавязчиво показывал ей фирменные магазины демократичных марок со словами: «Отлично, наконец-то они появились в Украине!» В одном из таких магазинов она купила тренч, и я его от души похвалил.

В этом тренче она и объявила мне, что выходит замуж. Я особо не огорчился — я женат, она замужем, никто никого не будет грузить, ни у кого нет ожиданий относительно совместного будущего. На безымянном пальце Марины появилось обручальное кольцо, а наши отношения стали качественно лучше: Марина стала раскованней в общении, смелее в постели. Мы словно вышли из комнаты на свежий воздух и задышали полной грудью. Видимо, оттого, что исчезла недосказанность, а с ней и неопределенность.

Марина очень не любила неопределенности. Еще в начале знакомства я заметил, что как врач она всегда стремится сообщить предельно ясную информацию, дать конкретные советы. Вот это распространенное докторское «Может быть, посмотрим, есть разные версии» ее раздражало. Ее врачебная стратегия была нацелена на прояснение всего, что можно прояснить в человеческом организме. Это был ее профессиональный пунктик. А личным пунктиком была болезненная чистоплотность: Марина протирала приборы даже в лучших ресторанах и сердилась, когда я в брюках садился на расстеленную постель. Она физически не могла лечь на это место. Однажды я ее спросил: «Вы, наверное, принципиально не делаете минет — с такой-то брезгливостью?» — «Ну почему, мужу делаю», — последовал простодушный ответ. А мне стало весело от фразы, в которой обращение «вы» соседствовало со словом «минет». (Что интересно: меня Марина осчастливила оральными ласками только после того, как развелась. Психоаналитик бы сказал: «Марк, теперь фигура мужа — ты. Со всеми вытекающими». И был бы стопроцентно прав.)

До развода было еще далеко, а пока мы упивались друг другом. У нас установилась та степень близости, когда очень ценишь человека, однако не боишься его потерять. Как сказал бы все тот же психоаналитик, сближение без слияния.

Мне было интересно с ней — Марина умела слушать, а это редкое качество, особенно для молодой женщины. Она была чуткой и благодарной, радовалась каждой мелочи, а когда я предложил съездить на выходные в Одессу, обрадовалась так, словно я принес билеты в Австралию. Мы провели три замечательных дня у моря. Остановились в «Аркадии», в новом отельном комплексе. «Что вы сказали мужу?» — «Семинар кардиологов».

Такие же «семинары кардиологов» были у нас в Каменце-Подольском, Львове, Черновцах. Мы ездили в Олесский и Мукачевский замки, бродили по Белгород-Днестровской крепости. Я смотрел, как радуется Марина, и думал: Аня и Оксана уже не всегда радуются и Парижу, если не та погода или не то настроение, а эта девушка счастлива, и сделал ее счастливой я!

Эти поездки все больше становились для меня наркотиком. И, если быть честным, зависел я не столько от секса с молодой красивой женщиной, сколько от ее неподдельного восхищения и искренней благодарности. Таких сияющих глаз я давно не видел ни у Ани, ни у Оксаны. Причем это не был восторг Золушки, которую фея приодела на бал, нет. Это была признательность женщины, прекрасно осознающей свою самость, с высокой самооценкой, профессионально и лично состоявшейся. Это была благодарность женщины, которой интересно вместе с мужчиной радоваться нехитрой повседневности. С ней не нужно было придумывать головокружительные маршруты для путешествий или заранее планировать затейливую развлекательную программу. Не надо было устраивать фейерверки и добывать с неба далекие звезды. Марина радовалась вкусному мороженому, купленному в киоске райцентра; увлекательной экскурсии; смешным котам, попавшимся на глаза. Ей легко было угодить. Вот он, понял я, вот секрет моей зависимости от нее: при всей своей ослепительности, эффектности и смышлености Марина не была капризной взбалмошной красоткой. Мне было легко с ней. Она воодушевляла. При этом вовсе не было ощущения, что мне, мастеру спорта, берущему приличную высоту, взяли и снизили планку. У меня было чувство, что за спиной крылья и я могу прыгать все выше и выше, однако взятия высоты от меня не ждут, вернее, не вменяют в обязанность, и это успокаивало. Мужчины меня поймут.