Вячеслав Мусиенко - Три цвета белой собаки

Мысль о Луке меня немного успокоила. Стало легче дышать. Может, еще не все потеряно? Да, многое в жизни я просрал, много накосячил, но ведь еще есть время и возможность что-то изменить? Я стал думать о трех тропинках возле колодца. В тот момент меня ведь тоже накрыло паникой, и «Скорую помощь» я не вызвал только из боязни опозориться, но потом же все прошло!

Тревога, сковавшая тело, ослабла. Я сел на диванчике, осторожно повертел головой туда-сюда. Комната больше не кружилась. Время моих демонов на сегодня вышло.

Утром меня разбудил Сергей.

— Ну привет, герой-любовник! — с загадочной улыбкой произнес он.

Что это он? При чем тут герой-любовник?

— Ты чего это расшутился? — заволновался я. В желудке закололо.

— Мы уже почти все выяснили, остались некоторые штрихи, — резко погасил улыбку Сергей. — Сегодня ты можешь перестать продавливать мой итальянский диван и ехать домой.

Меня отпустило.

— Супер! Спасибо! — Я перевел дух.

— Пойдешь в банк, — деловито продолжал Сергей. — Проведи инвентаризацию наших фирм, денег — ты знаешь, что делать.

— Ясно, — кивнул.

— Но это еще не все, — с нажимом сказал Сергей, — разберись со своей личной жизнью.

Колики в желудке усилились, словно я проглотил семью ежей, и они внутри выясняли отношения.

— Ты о чем? — Я стал растирать область желудка, стараясь успокоить рассерженных ежей.

— Тебе известен такой — Малышев?

Еще бы! Это же бывший муж Оксаны! В голове у меня с жестокой беспощадностью высветилась картина, которую последние дни я с таким усердием норовил запрятать в подсознание. Я решил повалять дурака, потянуть время — в какой-то детской наивной надежде, что все еще может оказаться иначе, что я ошибся в своих догадках.

— А кто это такой?

— Кто это? — Сергей разозлился. — А ты не знаешь?! Не делай из меня идиота! Это муж твоей телки!

— Не надо так говорить! Не телки, а любимой девушки, матери сына моего!

Притворяться дальше было глупо. Хорошо, если враг, наконец, обнаружен — теперь легче выстраивать стратегию и тактику борьбы.

— Ты почему о нем заговорил?

— Потому что это его операция! Это он организовал нападение на банк! Генерал во всем разобрался. Малышев все это затеял, сговорился с житомирцами, чтоб устроили маски-шоу. С днепропетровскими дела иметь не хотел, чтобы на него сразу не подумали. Пообещал житомирским, что миллионы в банке заберут, а они нашли только сто пятьдесят штук в ячейке твоей.

Ежи в желудке взбесились, заворочались, зацарапались. Мне стало очень не по себе.

Потеряны серьезные суммы, остановлена работа банка, которая приносила сверхприбыль, и неизвестно, сколько еще потратим на войну и сколько потеряем из-за нее. Я вспомнил давнее предупреждение маникюрши Нади о том, что муж Оксаны очень опасен.

— Марк, из-за твоего распутства мы теряем миллионы! — жестко сказал Сергей.

Я прекрасно понимал, что он прав.

— Ладно, компенсируешь все из своих будущих доходов. А пока надо думать, как вырулить.

— Сереж, конечно, все верну с работы. — Я на самом деле был готов компенсировать партнеру потери, раз уж каша заварилась из-за меня.

— Договорились, — и Сергей поднялся, давая понять: беседа окончена.

В глаза ярко светило солнце. Я поерзал по подушке в поисках места без солнца, но свет доставал везде, невыносимо горел под веками, не давал уснуть. Открыл глаза, подумал, что пора собираться на работу, но потом вспомнил, что суббота. Это было уже хуже: так бы в заботах, в коллективе перекантовался, а одному два дня наедине с раздумьями будет совсем тяжко.

Голову было невозможно оторвать от подушки, так она болела, а малейшее движение эту боль усиливало во стократ. Что я делал вчера? После Сергея приехал домой, принял душ, переоделся, потом поехал в банк, успокоил сотрудников. А затем мы с Лешей поехали в ресторан — ужинать и обсуждать текущий момент. Алексей, узнав о Малышеве, бушевал: «Марк, из-за баб ты загубишь банк!». То же самое говорил и Сергей. Я стрессанул и явно перебрал с выпивкой.

Во рту было сухо и как-то гадко, будто мы пили не качественные напитки, а прокисшую мочу. Надо все-таки попытаться еще поспать. Я старательно сжимал веки, даже прикрыл глаза ладонями (голова на это движение отозвалась дикой болью), но ничего не получалось. Вдруг на меня волнами стал накатывать ужас: а что, если партнеры решат исключить меня, потому что накликал на них неприятности и финансовые потери? Меня залихорадило. Выполз из кровати, поплелся на кухню, похлебал минералки, но стало только хуже — из глубины желудка поднялась тошнота такой мощи, что меня бросило в пот, казалось, я сейчас вывернусь наизнанку.