Вячеслав Мусиенко - Три цвета белой собаки

Очень нелегко успокаивать чьи-то разгулявшиеся нервы, когда твои собственные натянуты до немыслимого предела и вот-вот лопнут.

Наконец появился Сергей, и по его взгляду я понял, что он в курсе. Взгляд был как у хирурга: серьезно-непреклонным и сочувствующим одновременно. Наверное, прочел все по моей физиономии и обо всем догадался в секунды — он был прирожденный психолог. А может, секретарша ему позвонила или еще кто-то.

— У нас кино крутят в банке! — вскричал я, как только Сергей подошел ближе. «Крутить кино» означало то же самое, что маски-шоу или форс-мажор: высшая степень наезда на бизнес-структуру с участием вооруженных спецслужб, обязательного обыска, изъятия денежных средств (на них охотились в первую очередь), компьютеров и другой техники.

— Минуточку подожди еще, пойду по спецсвязи поговорю с Генералом, что-то он мне звонил, — спокойно сказал Сергей. Я восхитился: ну и выдержка у него! Таким тоном хирург произносит: «Готовьте стол, сейчас начнем».

— Сережа, только скажи Генералу — они Алексея увезли, нельзя время терять!

Мы не сомневались, что Леша будет молчать или валять дурака, но лучше его оттуда вытащить поскорей: выдерживать допросы неприятно, а в камере еще хуже.

Сергей быстрым шагом ушел в свой кабинет, вернулся минут через пятнадцать. Теперь он выглядел как хирург, у которого во время операции что-то пошло не так. Потер озадаченно подбородок:

— Марк, что за херня? Совершенно непонятная ситуация, Генерал сам все узнал, только когда группа приехала из Житомира. Конкретная разработка нашего банка, тебя ищут. Алексея скоро отпустят.

Вот что значит — вовремя мы Генералу бонус за июль выплатили.

Сергей снова ушел в свой кабинет, я глянул на телефон, увидел, что названивал Игорь, набрал его.

— Марк, есть проблемы. Они вскрыли твою ячейку в депозитарии.

— Как это? Был ордер на обыск именно ее?

— Да нет, в том-то и дело, ордер только на обыск банка. Нас, оказывается, пристегнули к какому-то старому уголовному делу по какой-то неизвестной житомирской фирме, — Игорь пояснял сухо и бесстрастно. — Деньги все забрали.

— А чьи еще? Лешину ячейку тоже вскрыли?

— Нет, только твою.

Я расхохотался, испытывая невероятное облегчение: словно повернулся во мне какой-то рубильник и плотину прорвало, наружу хлынули потоки грязной мутной воды. Да, на дне остаются ил, грязь, мусор и прочая пакость, однако это уже обнажившаяся пакость, а значит, понятная.

— Марк, ты что? — обеспокоенно спросила трубка. Игорь, наверное, думает, что у меня нервный срыв.

Ах ты ж сука, ах ты ж хитрый, но тупой сучонок, Алик! На жадности погорел — знал ведь, куда положили его 150 тысяч долларов! Скурвился наш директор, выходит, окончательно. Так вот откуда ноги растут! Но для Алика это слишком крупная и быстро спланированная акция. Он действует явно не один, в этой истории участвуют люди поумней и поопытней.

— Ну, вы молодцы! Информатора твоего особо поблагодарим, а ты продолжай мониторить. Мы тут включились уже, — послал я ему позитив, остальное он поймет.

Зазвонил телефон. Леша!

— Вот мы снова на связи! — радостно сказал я. — Надо было и тебе из офиса уезжать.

— Да уж, — согласился он. Алексей был опытный боец и лишнего по телефону не болтал. — Раз я тебе звоню, это значит — вы там включились.

— Да, работаем все.

— Ну спасибо, поеду отсыпаться, — прозвучало как-то по-домашнему, словно мы болтали с ним после корпоративной вечеринки. Хотя я был уверен, что он помчится к своим агентам выяснять, что к чему. — Завтра увидимся.

— До завтра, — ответил я.

Как бы мне сейчас хотелось услышать слова поддержки от Оксаны, но где она? Тянуло уткнуться в теплое женское плечо, закрыть глаза, и чтоб весь этот кошмар со взломом ячейки и предательством Алика оказался дурным сном.

Набрал Аню:

— Что там у вас в офисе? Убрались уже?

Она уже немного успокоилась, и, хотя была явно расстроена, держала себя в руках:

— Уехали, ничего, конечно, не нашли и непонятно что искали. Компьютеры забрали, но разрешили скопировать на флешку списки клиентов и картин. А под конец очень вежливые стали, им кто-то позвонил, и они заметно переменились.

— Ты не нервничай, завтра дожмем их, — успокаивал я Аню и себя заодно.

— Марк… — Аня помолчала и вдруг ласково сказала: — Я верю в тебя!

У меня запершило в горле.

— А я в тебя, — прошептал. И добавил: — Спасибо тебе, целую тебя.

— Береги себя, Марк, — тоже перейдя на шепот, взволнованно произнесла Аня. — Ты же знаешь…