Вячеслав Мусиенко - Три цвета белой собаки

Присмотрелся к коврику: на нем Иван-царевич со стрелой в руках. У его красных сапог (сафьяновые небось) примостилась крупная ярко-зеленая лягушка с безмятежным выражением на морде и с короной на голове. Я тут же вспомнил волка с казаком и поежился. Слава богу, хоть тут их нет.

Над ковриком висела большая фотография красивой пожилой женщины: светлые, чуть раскосые глаза, выразительный рот, волосы с элегантной проседью зачесаны назад, прямой пробор. Траурная черная лента на рамке.

— Катерина моя, покинула этот мир пару лет назад, так один и живу, ничего не меняю в доме, — печально объяснил Лука, проследив за моим взглядом.

Кивнув, я выдохнул:

— Ох, спасибо! Так пить хотелось!

— На здоровье, — улыбнулся дед. — Пей еще, вода у нас вкусная.

Я опустился на стул и положил руки на голубую клеенку. Отметил с удивлением, что в хате прохладно, несмотря на жару. Или это мне после воды так свежо стало?

Дед Лука молчал, и это было странно. Обычно старики словоохотливы, расспрашивают о новостях, о ценах в столице, а мой родственник спокойно смотрел на меня. Не тащил альбомы с фото, не пускался в выяснение родства. Мы сидели друг напротив друга и, не сговариваясь, повернулись к окну. «Словно попутчики в электричке», — подумалось. Надо спросить его о чем-то. О Катерине его, что ли.

— Жена у тебя есть, Марк? — Я вздрогнул: Лука словно подслушал мои мысли.

— Скорее да, чем нет. — Я не знал, как объяснить старому человеку, с которым знаком десять минут, все сложности своей жизни. Однако старик оказался проницательным:

— Развестись — развелся, а на другой не женился?

— Она не хочет. — Я шумно заглотнул воздух, перевел дыхание. Мой кардиолог однажды записал в моей медкарте: «Наблюдается тоскливый вздох». Я было подумал, какая беллетристика, даже хохотнул нервно — дескать, доктора в поэзию потянуло, а доктор объяснил, что это медицинский термин такой. Обозначает симптом вегетососудистой дистонии, хотя встречается и при сердечной недостаточности.

— А дети есть?

— От первого брака дочка Лиза, ей 35, а от… — я замялся, — от второй, гражданской, жены сын Костик, четыре года. Лиза в рекламном агентстве работает.

— А сам, говоришь, финансами занимаешься?

— Банкир, да. — В тишине сельской хаты с мальвами под окном слово «банкир» прозвучало как удар гонга: звучно и раскатисто. Дед уважительно покивал:

— Серьезный человек. Дела серьезные, деньги серьезные.

Я подозрительно покосился: не насмешничает ли? Но Лука смотрел участливо, не было в нем неутоленной жадности одиноко живущего старика, зависти или притворно-слащавого интереса. Он просто слушал, принимая информацию как факт — нейтрально. И я решился задать вопрос.

— А у вас тут… — Я помедлил. — У вас тут часом кино не снимают? Не слышали?

— Кино? — Лука, казалось, не удивился. — Да нет, не слышно вроде. А что?

— Я на кладбище необычное видел. Казака в старинном наряде. Верхом на коне. И волк с ними.

Лука подался вперед, побарабанил жесткими подушечками пальцев по столу:

— Так вот оно что, значит… — Его смуглые, прорезанные морщинами щеки слегка порозовели.

— Что? — Я забеспокоился, снова захотелось пить.

— Так ты его видел… — то ли переспросил, то ли повторил утвердительно Лука.

— Ну да, и волка тоже. Теперь думаю, мираж от жары.

— Э нет, тут другое, — загадочно протянул старик. — Давняя сказка, а, смотри, до нашего времени дотянулась…

Сказка? Я смотрел на деда во все глаза. А он продолжал:

— Я тоже их встречал, еще когда молодым был. Однажды столкнулся с ними на речке Волчьей — она тут в низине течет.

Вот это поворот! С ума сойти можно. Я был заинтригован: не кино, не мираж, не сумасшедший, который ездит верхом, а с ним дрессированный волк. Тогда кто?!

— Он к нашему роду имеет отношение еще издавна, — буднично, словно речь шла о соседских курах, пояснил старик.

Ну и дела! Куда я попал?! В какую историю вляпался, вернее, въехал прямо на «Лексусе 570», который днепропетровские модели считают недостаточно гламурным для банкира?

— Ой, Лука! У меня голова кругом пошла. Расскажите же, я должен разобраться во всем, что касается предков.

— Во всем не разберешься. — Он усмехнулся. — Ну, если время есть, то слушай.

Время? Мне казалось, время остановилось и я сижу в этом селе уже много-много лет. Столетие сижу я в этой хате и смотрю на мальвы в окне. Я поднялся, вылил в кружку остатки воды из ведра, уселся снова за стол и вопросительно посмотрел на деда. Он задумался, глаза затуманились, совсем потемнели.