Михаил Шторм - Во власти Бермудского треугольника

— Напрасно я заговорила на эту тему. Думала, что все позади. Но нет. Наверное, эти воспоминания всегда будут со мной. Мне всегда будет так же горько, мерзко и больно, как в тот день, когда мне дали понять, что я никто и что со мной можно поступать, как захочется, будто я вещь, бессловесный предмет, а не живой человек.

— Они… — Быков сглотнул. — Он…

— Да, — сказала Лиззи. — Несколько раз. И били, и… В общем, ночка выдалась непростая. — Она заставила себя улыбнуться непослушными губами. — Незабываемая. И это — на память. — Лиззи провела пальцем вдоль неровной линии носа. — Я специально не обратилась к хирургу. И не обращусь. Мне не нужна пластическая операция. Понимаешь?

— Да. Это напоминание.

— Верно. Напоминание. Чтобы не быть больше наивной и доверчивой. Чтобы не подпускать мужчин на опасное расстояние.

— Всех? — спросил Быков.

Их взгляды встретились и некоторое время оставались слитыми воедино. Потом Лиззи посмотрела в сторону.

— Да, — сказала она.

Это прозвучало как приговор. Быков хотел вздохнуть, но ветер вбил ему в открытый рот такую большую порцию воздуха, что он поперхнулся.

— Когда я выбралась из подвала и добежала до соседей, было утро, — заговорила Лиззи снова, справившись с волнением. — Я попросила вызвать полицию. Сосед позвонил, конечно. Но видел бы ты, Дима, как он на меня смотрел. Кот, который не решается слопать мышку только из страха наказания. Ему тоже хотелось получить свою порцию, понимаешь?

— Не преувеличивай, — поморщился Быков. — Это просто реакция…

— Я не преувеличиваю, Дима, — запальчиво возразила Лиззи. — В мужских глазах я всегда вижу одно и то же.

— И в моих?

Она посмотрела на него и отвела взгляд.

— Лучше я промолчу.

— Но…

— Не обижайся, Дима. Как бы то ни было, ты первый мужчина, с которым я не боюсь общаться наедине. Уже за это я тебя благодарно.

— Я бы никогда тебя не обидел, Лиз!

— Мне тоже так кажется. Наверное, поэтому мы стоим здесь вдвоем и говорим по душам, — сказала Лиззи. — Знаешь, мне кажется, что мы знакомы очень давно.

— Мне тоже, — признался Быков.

Она снова посмотрела на него, на этот раз задержав дольше взгляд.

— Ты отращиваешь усы?

Он улыбнулся.

— Периодически. Полгода хожу с усами, полгода без. Так собственная физиономия не успевает надоесть.

— Тебе идет, — сказала Лиззи. — Ты похож на мушкетера.

Как должен был поступить Быков? Поблагодарить за комплимент, подобно какой-нибудь красной девице? Вместо этого он решил отшутиться:

— По натуре тоже.

Лиззи восприняла его слова абсолютно серьезно.

— Я заметила, — сказала она.

Быков почувствовал, как его щеки наливаются внутренним жаром. От смущенного покраснения его избавил механический рокот, перекрывающий гул ветра.

Он и Лиззи одновременно задрали головы. Сначала они ничего не увидели, как будто гремели низкие, быстро плывущие тучи. Потом оттуда вывалилась черная капля, стремительно увеличивающаяся в размерах.

— Вертолет, — пробормотала Лиззи. — Твоя невеста не обманула.

— Она мне не невеста, — быстро произнес Быков. — Я же объяснял. Просто глупое стечение обстоятельств.

— Но улетите вы вместе.

Как бы то ни было, Лиззи Шеннон была женщиной и умела быть жестокой.

— А ты? — спросил Быков. — Разве ты остаешься?

— Да, — просто ответила она.

— Зачем?

— Так надо.

— Все эти кошмары и галлюцинации могут плохо закончиться, — сказал Быков. — И Саша Коротич нравится мне все меньше. Скользкий тип. Мутный, как у нас говорят.

— Мутный, — повторила Лиззи. — Очень точное определение.

— Тогда зачем ты остаешься?

— Я должна.

— Зачем? — повторил Быков, сократив вопрос до одного-единственного слова.

— Потому что дальше должно быть очень интересно, — сказала Лиззи.

— Но ты ведь боишься шторма, — напомнил Быков.

— До смерти. И это еще одна причина остаться. Ты не поймешь.

— Почему же. Я прекрасно понимаю. И остаюсь тоже.

Лиззи посмотрела на него со смесью недоумения и радости:

— Почему?

— Две причины ты назвала, — сказал Быков. — А у меня есть еще одна. Третья.

— Какая? — пожелала знать Лиззи.

— Догадайся сама.

Если она и сделала это, то произносить вслух догадку не стала. Снова подняла голову и стала смотреть на вертолет, описывающий круг, чтобы выбрать удобный путь к площадке. Быков тоже стал наблюдать. Это позволяло обоим стоять рядом и молчать. Очень удобно и своевременно, когда главное сказано, и добавить к этому пока что нечего.